Что мы знаем (и не знаем) о еде. Научные факты, которые перевернут ваши представления о питании

Интересно, что камни при мегадозах витамина С образуются все же не у каждого. Это объясняется тем, что оксалат не только образуется в организме, но и поступает к нам с пищей. Пищевой оксалат может быть разрушен специальной анаэробной бактерией Oxalobacter formigenes, проживающей в толстом кишечнике далеко не у каждого, а только у тех, кто чудом смог ее сохранить. Дело в том, что эта бактерия чрезвычайно чувствительна к действию антибиотиков и почти никогда не возвращается к нам, однажды погибнув. К сожалению, большинство горожан рано или поздно утрачивают этого полезного микроба, поэтому становятся особенно подвержены камнеобразованию под влиянием мегадоз аскорбинки — ведь у них все мощности по выведению оксалата уже потрачены на пришедшую с пищей щавелевую кислоту, не разрушенную оксалобактериями. Состояние оксалатного метаболизма легко проверить. Сдайте анализ мочи — если в ней есть оксалатный песок, злоупотребление витамином С точно не для вас, да и от щавелевых щей придется отказаться.

Под конец аскорбиновой лекции еще раз поговорим о раке. Помните, мы рассказывали, как Лайнус Полинг и его жена всю жизнь употребляли по 2 г аскорбинки в день, пропагандируя ее как лекарство от рака? А потом предостерегли читателя от повторения этих опытов? Так вот, все сказанное нами выше относилось лишь к таблетированной форме витамина С.

Судя по данным клинических испытаний, проводимых не где-нибудь, а в Национальном институте здоровья США, фармакологическое действие внутривенной формы этого препарата заметно отличается от его же таблеток. Инъекции аскорбиновой кислоты действуют не как антиоксидант, а наоборот, помогают организму произвести поистине огромные количества короткоживущей перекиси водорода, разрушающей опухолевые клетки, с одновременным усилением процесса деметилирования ДНК, который приводит к пробуждению генов-супрессоров опухолевого роста, отключенных в процессе канцерогенеза[170]. К сожалению, эти противораковые эффекты наблюдают не при физиологических дозах, а лишь при фармакологических, которых невозможно достичь путем поедания витамина — из-за встроенных метаболических ограничителей, о которых мы рассказали вам выше.

Важно отметить, что инъекционная аскорбинка может оказывать положительный эффект на пациентов, проходящих химиотерапию, а не ослаблять ее действие, как оральные антиоксидантные препараты. С открытием молекулярных механизмов противоопухолевого действия внутривенных препаратов аскорбиновой кислоты знамя Лайнуса Полинга перешло к Марку Левину, возглавляющему отдел молекулярного и клинического питания в NIH (National Institutes of Health).

Испытанные на людях противораковые внутривенные дозы поистине огромны — от 1 г на килограмм веса, — но для большинства пациентов вполне безопасны и даже снижают размах побочных эффектов от химиотерапии, применяемой одновременно с курсами аскорбиновой кислоты. Не повезло лишь носителям мутаций глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы, также предрасполагающей к фавизму, о котором рассказано в главе 2. У этих людей, к сожалению, фармакологические дозы аскорбиновой кислоты вызывают гемолиз[171].

Во время эпидемии COVID-19 инъекции высоких доз витамина С также изучались в отношении скорости восстановления пациентов с уже развившейся пневмонией, находящихся в палате интенсивной терапии[172]. На момент написания этой книги мы всё еще ждем результатов этих исследований. Подтверждающих данных о том, что дополнительный прием этого витамина орально поможет защититься от заболеваний или сократить их продолжительность, не получено.

Витамин D

Пожалуй, витамин D можно назвать вторым по популярности после витамина С. И как раз его достаточное употребление имеет большой смысл при пандемии COVID-19. Его дефицит ассоциирован с более тяжелым течением заболевания[173]. Но давайте по порядку.

Метаболизм этого витамина и его действие на наш организм хорошо изучены, что не мешает ему вызывать яростные споры среди ученых и медиков. Научившись исправлять дефицит витамина D, ученые постепенно начали отмечать и другие положительные эффекты его достаточного употребления, помимо победы над рахитом.

Началось все с того, что в первой половине XX века и в Европе, и в Америке свирепствовал детский рахит — состояние повышенной эластичности костей. У рахитичных малышей кости гнулись под собственным весом, что приводило к их искривлению, сохранявшемуся всю жизнь. Впервые разобрался с этим витамином скандальный Элмер Мак-Коллум из штата Висконсин, а уже год спустя, в 1923 году, его бывший ассистент Гарри Стинбок обнаружил, что крысы излечатся от рахита, если их пищу облучить ультрафиолетом. Он сразу же запантентовал новую технологию витаминизации, вложив собственные 300 долларов, а потом создал первый в мире университетский отдел лицензирования, успешно коммерциализировавший его изобретение[174].