Что случилось прошлой ночью

Она кладет руку ему на плечо.

– Ну, люди гораздо чаще откликаются, когда слышат призыв о помощи от родителей, а не только от представителя полиции.

– Да. Мы хотим это сделать. – Эйден оглядывается на меня, решительно поджав губы. – Мы готовы.

Я послушно киваю, и мы встаем. Момент близости ускользает.

Пресс-конференция. Та самая травмирующая психику передача, которую вы видите по телевизору и сразу испытываете желание переключить, но просто не можете оторвать глаз от ужаса родителей, рыдающих на коленях от горя, пока полиция сообщает подробности о ребенке и просит откликнуться всех, у кого есть какая-то информация.

И вот теперь это мы. Эти родители – я и Эйден.

Всякий раз, увидев в новостях сообщения об исчезновении детей, я анализирую поведение родителей, язык их тела, то, как они говорят. И, как и многие другие люди, я всегда задаюсь одними и теми же вопросами. Стараюсь не… Этих бедных родителей терзает самая страшная боль в их жизни, а мы осуждаем их, гадая, на что они способны. Они что-то знают? Они как-то замешаны? Что им известно?

Теперь кто-то другой, удобно расположившись на диване, будет изучать меня, пока я умоляю с экрана. Они будут задавать себе те же самые вопросы.

Держась рядом, мы с Эйденом следом за Кейт выходим из комнаты и идем по длинному коридору. Пока мы идем бок о бок, наши руки соприкасаются, и знакомая дрожь поднимается к моему плечу, а затем покалывает спину. Сейчас я чувствую, что мы с Эйденом стали ближе, чем до расставания. Он тоже это чувствует.

Я вздрагиваю. Если б он знал правду…

Но в чем заключается правда?

Я резко вдыхаю, когда Кейт придерживает дверь и пропускает нас вперед. На нас обрушивается стена шума и яркого света. Зал битком набит, стулья тянутся от стены к стене, фотографы стоят на коленях перед первым рядом, готовые сделать идеальный снимок. Репортеры жаждут выдать самый сенсационный заголовок, раскрыть секреты, вывести меня на чистую воду. Разве не этого они всегда хотят? На самом деле им на нас наплевать. Их волнует лишь сюжет истории. Но при нашем появлении первые ряды умолкают, шум и суматоха постепенно стихают, тишина волной распространяется к задней части помещения. На небольшом возвышении установлен стол, за которым стоят три стула: один для Дженнинга, один для Эйдена и последний для меня. Фотографию Фрейи, которую я передала полиции, превратили в два больших плаката, которые установили по обе стороны стола. При виде дочери перед моими глазами все плывет. Но Кейт выходит вперед и загораживает собой плакаты, и я переключаюсь на то, как она улыбается нам и кивает в знак поддержки. Я поднимаюсь на возвышение и попадаю в ослепительный луч, который освещает нас и наше горе: темные круги под глазами, изможденные желтоватые лица, расширенные безжизненные зрачки.

Мы втроем одновременно садимся, и я закидываю ногу на ногу.

Смотрю на море людей. Неужели они вглядываются в каждое мое движение? Неужели кто-то будет смотреть эти кадры и анализировать язык моего тела, жесты рук, выражение лица? Поворачиваю голову в поисках Кейт и ее утешающей улыбки, но за ее спиной маячит еще более нужная мне поддержка: Руперт. Он улыбается мне и кивает.

– Ты сможешь, – одними губами произносит он.

Я киваю и кладу руки на стол. Пальцы сами начинают привычную процедуру – щелк, щелк, щелк, – но я останавливаю себя и вместо этого принимаюсь крутить кольца, потирая их одно о другое, и сосредотачиваюсь на дыхании.

Вдох – затем выдох. Вдох – затем выдох.

В это мгновение, пока никто не успел нарушить молчание, десятки пар глаз устремлены на меня и Эйдена. Полиция надеется, что пресса превратится в армию собак: высокоэффективных гончих, которые будут вынюхивать правду. Но я вижу стаю волков – рычащих и обнажающих ослепительно белые зубы. Они разорвут меня на куски.

Кейт выходит вперед и останавливается перед возвышением.

– Спасибо вам всем, что пришли. – Ее обычно поставленный голос тонет в огромном помещении. – Детектив-сержант Дженнинг готов ответить на вопросы, но родители сегодня на них отвечать не будут.

Уголки ее рта опущены, мешки под глазами – набухшие и серые. Похоже, она не спала с тех пор, как прибыла на ферму.

Сидящий рядом со мной Дженнинг начинает говорить.

– Меня зовут детектив-сержант Майкл Дженнинг, я работаю в составе команды, расследующей исчезновение Фрейи Уильямс. Фрейе четыре года, она живет со своим отцом, Эйденом Уильямсом, в Лондоне. Однако в последний раз ее видела мать, Наоми Уильямс, утром двадцатого ноября в своем доме, расположенном близ Ройстона. – Он делает паузу, и несколько вспышек освещают темное пространство перед возвышением. – Мы провели тщательный обыск дома и прилегающих земель и собираем улики для судебной экспертизы, которые помогут в дальнейшем расследовании. Однако нам нужна помощь общественности. Вы – наш самый эффективный инструмент.

Дженнинг смотрит прямо в объектив телекамер и показывает на плакат с изображением Фрейи.