Что такое интеллектуальная история?

Возможный выход из затруднения для республиканцев и демократов состоял в объединении с более крупными государствами, как произошло в случае Шотландии, или в заключении с ними более тесных союзов в надежде на то, что удастся сохранить независимость и одновременно воспользоваться военной мощью более крупного партнера. Во второй половине XVIII в. многие мелкие государства старались заручиться покровительством Британии, видя в ней потенциальную защитницу своего суверенитета. Опасность заключалась в том, что Британия как коммерческая держава могла разрушить экономику мелких государств, давая им гарантии фиктивной независимости за счет их включения в состав своей экономической империи. Французская революция создала другую возможность. После того как революционное государство отказалось от войн и от имперских амбиций и обещало защищать свободу по всему миру, на горизонте как будто бы замаячил новый мир небольших суверенных стран, республик и демократий. Впрочем, многие демократы в старых республиках не верили, что обширная полития может стать республикой или демократией. Некоторые радикалы, включая участников гражданской войны начала 1780-х гг. в Женеве, поддерживали демократию, когда она развивалась в мелких государствах, но решительно выступили против нее, когда она явилась в обличье французского революционного государства. Как отмечалось в первой главе нашей книги, было бы ошибочно считать, что Руссо, радикальный философ-просветитель, одобрил бы события во Франции, произошедшие после его смерти. Французская революция прошла путь от демократии до демагогии, от гражданской войны до военного господства, а затем и до восстановления самодержавной империи, тем самым явив еще один пример того, чего следует ожидать от любого народного государства. Все это не стало сюрпризом для современников. В новых обстоятельствах республиканцы обратили свои взоры к Британии – стране, которую ненавидело множество радикальных философов. И политические деятели, и наблюдатели, включая бывших революционеров, обратились за помощью к Британии, поскольку были уверены, что Французская революция потерпела крах. Урок, преподанный революцией, заключался в том, что обретение гражданских и политических свобод посредством народной революции есть путь, неизменно ведущий к катастрофе. Применительно к повествованию Израэля все это означает, что никакого прямолинейного перехода от Просвещения к модерности не существовало, идею свободы нельзя рассматривать в отрыве от идей войны и экономики, а Французская революция отнюдь не передала эстафету демократии XIX в. – она сделала ровно противоположное.