Чувствуй себя как дома

– Потерял.

– Кого?

– Кролика. Мы с ним играли в прятки. Он считал. Вот гад, тоже решил спрятаться!

Где-то между горизонтом и обрывом Илона надевает на Павла страховку, туже затягивает крепления, целует его. Даже отсюда я вижу, как ей тяжело.

Они параллельные и никогда не пересекутся. Илона скучает по первому Паше.

В голове зарождается что-то мерзкое, отдающее гарью. Я… перегораю. Илона, Павел, Темыч живут внутри ярко-синего воздушного шарика. Они боятся колючек и иголок, им уютнее под тонкой резиновой пленкой, потому что так я до них не доберусь. Глупые, глупые люди.

Их шарик мешает мне писать книгу. А я не люблю, когда мне мешают.

– Темыч…

Павел отталкивается и летит.

– Твой кролик там, – киваю я в сторону выступа, где чиркают ботинки. – Желтое пятнышко, смотри!

Если шарик не лопается, ему нужно помочь.

Если персонажи прячутся, нужно бросить их в клетку и понаблюдать за их реакцией.

Сын или муж? Кого она скинет в море?

Кто для нее самый параллельный?

Темыч идет к пропасти – не замечает ни папы, ни меня. Он ищет друга.

Топ-топ. Топ-топ.

Я слышу, как под ним шелестит трава. Слышу, как скрипит троллей. И возгласы родителей – тоже слышу. Павел собьет Темыча, если Илона не разрубит троллей. Как вовремя Градинаровы прихватили топор…

Кого она скинет в море?

Кого она скинет в море?

Кого она скинет в море?

Я буду ждать. Превращусь в дерево и впитаю страхи Градинаровых, чтобы достоверно описать их в книге. Достоверность – самое главное для писателя. Это то, чего мне недоставало.

Плохо быть персонажем. От тебя не отцепятся, пока ты не сдохнешь.

Тик-так – звенит в ушах.

Передо мной вспыхивает сцена из прошлого. Мой маленький потерявшийся кусочек пазла.

На краю стола лежат конфеты – шоколадная и карамелька. Я смотрю на них и не могу решить, какую съесть. Карамелька экономная, я буду ее рассасывать почти полчаса, но шоколадная вкуснее. А еще шоколадную любит мой самый-самый родной человек.

– Зажмурься, – советует мама. – Так ты поймешь, какую хочешь больше.

Но я медлю.

Медлю, медлю, медлю…

– АРТЕМ!

Картинка тает.

Возле пропасти маячит маленькая знакомая фигурка… Ползает, копошится в траве. Темыч!

Я несусь на предельной скорости, лишь бы оттолкнуть мальчишку от обрыва. Спасти этого странного человека, которому не посчастливилось расщепиться на буквы.

Павел едет все быстрее. В метрах десяти от нас он пытается зацепиться руками за трос, кричит от боли. Я вижу, как он боится. Вижу достоверность, но сейчас мне на нее плевать.

Темыч по-прежнему ищет несчастного кролика. Я прыгаю и, стиснув плечи мальчишки, отталкиваю его от троллея. Он визжит и растягивается на земле. Я падаю за ним.

Мимо нас пролетает Павел. Сегодня он подогнул ноги. Впервые.

Я выбрала карамельку, мам. Зажмурилась и выбрала. Верно?..

Несколько секунд мы лежим и даже не шевелимся. Скрип троллея, далекий и ненастоящий, задает ритм моему дыханию. К нам мчится Илона.

– Там нет кролика, – сообщает Темыч и поднимается.

– Значит, мне показалось. Прости…

Спустя, наверное, вечность Илона заключает сына в объятия. Сутулится, точно надломилась от испуга и навсегда потеряла форму. Губы – искусаны, измазаны в крови.

– Мальчик мой, о господи… – всхлипывает она. – Зачем, зачем ты туда побежал?

Я леденею. Интересно, что сделает персонаж, догадавшись, кто посоветовал его сыну рискнуть жизнью? Как поступит Илона?

Если она расцарапает мне лицо или переломает кости – я не против. Я – за достоверность. Главное – чувствовать.

К нам спешит Павел.

Темыч отвечает:

– Я искал кролика. – И косится на меня, скалится, как испуганный зверек. – А Аня помешала, бросилась ко мне…

Я говорю ему одними губами спасибо и пячусь. Мысли о книге расползаются по темным углам. Меня трясет.

Я едва не убила ребенка. Шизофреничка!

Во всем виноват дом, определенно. Он исполняет желания. Илона была права – ему без разницы, какими методами. Он держит слово.

– Я… прогуляюсь, – буркаю я и бреду по каменистой дороге в сторону поселка.

– Спасибо тебе, Аня! – кричит Илона мне вслед.

Ее благодарность врезается в меня сырыми яйцами и гнилыми помидорами.

Ветер дует в лицо, бьет, вопит, чтобы я очнулась. Но я не могу – я загадала желание. И когда оно исполнится, я стану другой.

Взять под контроль мысли – до смешного легко. Дисциплинировать себя – раз плюнуть. Расцарапать запястья, снять кожу, но не поддаваться этому механизму с нержавеющими шестеренками – э-ле-мен-тар-но.

Поселок приближается чересчур быстро. Лес редеет, группки туристов фотографируют скалы. За тонкой полоской хижин маячит наш пляж. И лишь одно не вписывается в умиротворенную обстановку: северная женщина, возникшая из ниоткуда. Снова. Ветер треплет ее черные волосы, а они настойчиво липнут к накрашенным губам.

– Что ты здесь забыла?

– Бедня-я-яжка, – качает головой Ди и кладет ладони мне на плечи.

– Отвали.

Оттолкнув ее, я шагаю дальше.

– Я все видела.

Ее «видела» связывает мои ноги не хуже веревки. Колючая проволока, не иначе.