Чужая сторона: рассказы

Михаил попрощался с Леночкой сжатым в воздухе кулаком — жестом всяческой поддержки и одобрения, сел в машину и медленно поехал по улицам села.

Детоботы, завидев чёрную глыбу его машины, бросали всё и выбегали к дороге, махали Михаилу вслед тем же быстрым движением ладони, как прежде Степа, словно этот жест им был заложен одинаковым, одним на всех.

Михаил прибавил газу, включил радиоволну с весёлой музыкой, но и она не заглушила тянущее чувство тоски в глубине его не то живота, не то груди.

Нет, всё-таки верилось: Малые Броди освежатся, теперь село обязательно заживёт другой жизнью. За качество детоботов Михаил ручался, они были как настоящие, их невозможно было не полюбить как родных детей, а где любовь, там… Машина наехала на яму, вильнула, Михаил еле удержал руль. Он цыкнул, ещё прибавил музыку и со спокойной совестью забыл про Броди на несколько месяцев.

«Здравствуйте, дядя Миша. Спасибо, что привезли меня в деревню. И спасибо, что подарили эту жизнь. Я пью молоко. В школе мне очень нравится. После школы я люблю копаться в земле. Однажды я откопал дюжину белых червей и собрал их в банку. Затем оставил их на ночь во дворе. Когда на следующий день при свете я вытащил червей из банки, они выглядели неописуемо мерзко. Я ещё напишу вам. Стёпа».

Стёпа долго смотрел на конвертик отправки сообщения, а когда тот сменился надписью «Отправлено», слез со стула и, надев в сенях сланцы, вышел на улицу.

Мимо вялым шагом тащился Кузя, он вёл по забору концом толстой палки.

— Привет, — сказал ему Стёпа. Кузя не ответил, молча повёл вокруг Стёпы окружность, взрезая палкой песок. Стёпа тоже схватился за эту палку.

— Чего молчишь? Ты посчитал квадраты и круги в учебнике?

Кузя разжал ладонь, палка осталась в руке у Стёпы, её конец — в песке. Кузя пнул палку в сторону.

— Я куриц понимаю лучше, чем людей! — пожаловался он. — Знаешь, что такое сущька, исерищка, пиддалас?

— Не знаю.

Кузя и Стёпа пошли вниз по улице, подпинывая вперёд крупный комок песка, вскоре он развалился и пинать стало нечего.

— А курицы твои? — спросил Стёпа.

— А курицы глупые. Им кроме яиц и овса ничего не интересно.

Потом Кузя сказал, что пойдёт в старый сад, ляжет на палые яблоки и будет лежать, глядя на облака, забывать ненужные чужие слова. Стёпа пошёл вместе с ним.

Кузя не рассказал Стёпе о том, что Воронцов всё чаще просит его заманивать в их семейный сарай чужих птиц и коз.

«Здравствуйте, дядя Миша. В деревне все разговаривают с животными. Дядя Гена даже матерится на кошку. Но животные разговаривают только с Кузей. Правда, ничего интересного они сказать не могут. В жизни животных каждый день происходит одно и то же, а про завтрашний день они думать не умеют. Школа мне всё ещё нравится. Я ещё напишу. Стёпа».

С Женькой они часто проводили время за пусканием «блинчиков» по спокойной глади пруда. Женька учил Стёпу искать плоские и круглые камни, класть указательный палец камню на ребро, вставать боком, ноги держать на ширине плеч, заводить запястье назад, а затем выкидывать резко вперёд.

— Один, два, три… — считал Женька круги на воде.

Потом он стал реже улыбаться. Говорил, что родители всё чаще ругаются из-за отсутствия денег, и Женьке кажется — они жалеют, что взяли его, ведь он лишний рот, всё переглядываются и на него, на него смотрят так холодно и страшно.

Он не рассказал Стёпе, что Федотов просил его спрятать на дне пруда под камнем какой-то свёрток.

Лера никому не рассказывала, что Теплова запрещает ей зажигать дома свет, ругается: «Зачем попусту?» Теплова проверяет ночами тетради, а Лера сидит рядом на стопке подушек, светится и клюёт носом. И если она засыпает, Теплова кладёт её прямо вдоль стола и легонько щёлкает по лбу, стоит голове потухнуть.

Лёва никому не рассказывал, что Поляков в первые же дни совместной жизни научил его точно имитировать свой прокуренный низкий голос. С тех пор, уходя пропустить «по одной» с соседом, поручал Лёве откликаться вместо него на окрики жены.

«Здравствуйте, дядя Миша. Родители возили меня в аквапарк. Ещё мне покупали мороженое, вату и лимонад. Но даже без этого я знаю, что родители меня любят.