Да – тогда и сейчас

Фрэнсис знал, что Энн перевели в другую больницу. Он поступил великодушно, согласившись на сделку с обвиняемой, чтобы спасти ее от тюрьмы, и порой ему казалось, что такая щедрость достойна награды. Будь Фрэнсис более мстительным человеком, она отправилась бы за решетку, а сумасшедшим в тюрьме приходится несладко. Когда позвонил адвокат, он разволновался, решил, что Энн переведут в реабилитационный центр или что-то в этом роде, но оказалось, что порядки в новой больнице жестче, чем в старой. Фрэнсиса это обрадовало, и он тут же задумался: что он за человек, если радуется подобным вещам? Какая разница, где держат эту женщину, повторяла Лина, если ее держат далеко от нас. Поразмыслив хорошенько, Фрэнсис решил, что вправе желать Энн зла. Если бы не она, он уже стал бы капитаном. Он был бы капитаном, а то и бери выше – вечером он приходил бы домой со службы, и жена смотрела бы на него так, как ни разу не посмотрела за все четыре года. Бывших копов не бывает, говорили ребята, когда приезжали его навестить. Но чем чаще они это повторяли, тем меньше Фрэнсису верилось.

Закупая газировку, пиво, чипсы, соусы, килограммы говяжьего фарша для гамбургеров, макароны для салата и газ для гриля, Лина вдруг подумала, что именно так она когда-то представляла свою жизнь в Гилламе. Ей хотелось устраивать вечеринки, звать всю округу и встречать гостей у входа. Чтобы играла музыка, чтобы пробки летели в воздух. Чтобы сидеть во дворе в компании друзей и смотреть, как дети носятся вокруг дома. Она специально купила стол-конструктор, за которым можно было разместить дюжину гостей – и ничего страшного, если он вылезет из столовой в гостиную. Но когда дополнительные части достали с чердака, оказалось, что основная столешница выгорела и отличается от них по цвету. Штифты все еще были замотаны в фабричную пленку. Чтобы перетащить мебель в столовую, пришлось звать мужа. Фрэнсис взялся за столешницу со своей стороны, попятился назад и на миг утратил равновесие.

– Осторожно! – закричала Лина и заставила его поменяться с ней местами.

Выпускной был в субботу. Директор вызвал Кейт на сцену и торжественно вручил ей грамоту по естествознанию. Натали получила диплом Сиракузского университета, а Сара училась в Бингхэмптоне, в Государственном университете Нью-Йорка. Зарплаты Лины, пенсии Фрэнсиса и пары кредитов хватало, чтобы оплатить первый год обучения Кейт. Лина думала, что младшая по примеру Сары пойдет в государственный колледж, пока Фрэнсис не начал доставать из почтового ящика брошюры и конверты из Нью-Йоркского университета.

– Так ты туда хочешь? – спросил он у дочери однажды вечером.

Кейт перекусывала хлопьями перед сном; Лина уже поднялась в спальню. Фрэнсис подумал о девятом участке, Брайане Стенхоупе и остальных ребятах. Воспоминание мелькнуло в его мозгу полевой мышью и тут же пропало. Кейт пожала плечами, и Фрэнсису стало грустно: его младшая дочь не смеет сказать, чего хочет.

– Будь у тебя возможность пойти в любой колледж, – настаивал он, – какой бы ты выбрала?

– Частные называть нельзя?

– Мы сейчас просто фантазируем, Кейт. Так какой?

В конце концов она кивнула на конверт в его руках.

– Тебе хватит баллов? – спросил Фрэнсис.

– Думаю, да.

– Тогда подавай документы, а там посмотрим.

Сбор гостей был назначен на три, и все явились почти одновременно. Одни звонили в дверь, прежде чем пройти на лужайку за домом. Другие просто шли на звуки музыки, несли цветы, вино, блюда с печеньем и пирогами. Фрэнсис не помнил, чтобы до ранения соседи были с ним как-то особенно приветливы, а теперь все старались перекинуться с хозяином дома хотя бы парой слов, словно это могло зачесться им как благодеяние. Сильнее всего людей смущала рассогласованность зрачков: каждый скользил по его лицу идеально сфокусированным взглядом и не мог решить, на какую половину лучше смотреть. Многие принесли подарки Кейт. Фрэнсису даже стало стыдно: соседи и так сделали для их семьи немало. Зато Кейт искренне радовалась каждому подношению. В детстве она обожала разбирать подарки. Друзья обнимали виновницу торжества, парни увивались возле девчонок, длинноруких и застенчивых.

В четыре Фрэнсис разжег гриль и начал раскладывать на решетке гамбургеры, хот-доги и завернутые в фольгу початки кукурузы. За работой он выпил банку пива. Потом еще одну. Потом еще три и заново наполнил холодильник. Несколько мужчин составляли ему компанию, пока женщины хлопотали у стола с закусками. Лина повела соседок в дом продемонстрировать шкаф в спальне и обсудить, как можно его усовершенствовать. Жена явно наслаждалась ролью хозяйки, и голос ее звучал по-девичьи звонко и беспечно. Она приготовила несколько кувшинов «Маргариты», а когда спустя час гости их осушили, намешала еще. Все много ели, еще больше пили, а между тем подходили все новые гости. Фрэнсис без устали колдовал над грилем. Выпускников в Гилламе было много, и праздничная толпа переходила от дома к дому, пока весь городок не превратился в одну большую вечеринку.