Да – тогда и сейчас

Какая-то женщина попросила гамбургер без сыра и между делом поинтересовалась, прошла ли боль в глазнице. Фрэнсис резко обернулся. Женщина улыбнулась и протянула ему руку.

– Вы меня не помните. Я начала работать в Брокстоне вскоре после того, как вы туда поступили. Я работала на другом этаже, но к вам заходила, ведь наши девочки учатся вместе.

– Ах да. Конечно, я вас помню.

Она рассмеялась:

– Не помните. Но вы очень любезны. У вас было так много посетителей. Копы приходили целыми отрядами. Молоденькие медсестры даже начали красить губы на случай, если кто-то из них не женат. Они так грустили, когда вас выписали.

– Хм, девушек можно понять.

Фрэнсис взглянул на собеседницу внимательнее. Миниатюрная, с длинными рыжевато-каштановыми волосами, в нарядном платье с цветочным рисунком.

– У вас дочь старшеклассница? Вы же такая молодая, – выпалил он и зарделся.

У него даже в мыслях не было флиртовать, но она и вправду казалась совсем молодой.

– Была старшеклассницей до вчерашнего дня. Кейси. Вы же знаете Кейси? Она… – Женщина обернулась, ища глазами дочь. – В общем, она где-то здесь.

Фрэнсис положил ей на тарелку бургер, а она слегка сжала его запястье. От прикосновения по коже пробежал электрический разряд.

– Я рада, что вы поправились, – сказала она, прежде чем присоединиться к стайке женщин, оживленно болтавших о чем-то у входа в сарай.

Когда он потушил гриль, уже сгущались сумерки, а когда смог присесть, совсем стемнело. Гости продолжали подходить даже в полутьме, вливая в начавший выдыхаться праздник новую кровь. Местный коп по имени Дод рассказывал про одно интересное дело на работе, когда Кейт подкралась к отцу и прошептала на ухо, что у рододендронов кого-то рвет. Разумеется, девчонок предупреждали, чтобы они были осторожнее, следили за собой и друг за другом, но все понимали, что чего-то подобного не избежать. Конечно, можно было лучше продумать, где ставить холодильники с выпивкой, но Фрэнсис и Лина решили, что и так сойдет. Лина заметила, что во времена их юности пить разрешалось с восемнадцати лет, закон оставлял простор для толкований, и, в конце концов, Фрэнсис в их возрасте как раз приехал в Америку. К тому же многие ребята пришли на вечеринку с родителями.

Фрэнсис извинился перед гостями и пошел через двор, оглядываясь по сторонам. Он искал жену, но та, судя по всему, ушла в дом. Проходя мимо кухонного окна, он увидел компанию мужчин, увлеченных карточной игрой. Должно быть, у кого-то нашлась колода. Оскар Мальдонадо сдавал. Несколько стульев из дома перекочевали во двор, а садовый шезлонг оказался посреди кухни. Кейт вела отца за собой. Было видно, что она не на шутку встревожена. Фрэнсис ожидал увидеть за домом большую компанию, но на заднем дворе было темно и безлюдно, как будто праздник давно кончился. Кейт остановилась возле кустов.

– Сколько она выпила? – спросил Фрэнсис.

– Не знаю. Я увидела, как она побежала сюда, и пошла следом.

Не без труда он разглядел в сумерках стоящую на четвереньках фигуру со свисающими на лицо волосами.

– Ладно, я с этим разберусь, – пообещал Фрэнсис, стремительно протрезвев. – И вот что, Кейт. Это всех касается. Пусть любой гость моложе двадцати одного года, если он здесь без родителей, покажется мне, перед тем как уйти. Ясно?

– Ясно, – буркнула Кейт и, убегая, одарила отца уничтожающим взглядом.

Фрэнсис опустился на колени и собрал в горсть растрепанные волосы злосчастной гостьи. Ее в очередной раз сотряс рвотный спазм, громкий, однако почти безрезультатный.

– Ничего-ничего, – проговорил Фрэнсис, похлопав ее по спине. – Тебе надо умыться.

Он крепко ухватил девицу за локти и поставил на ноги.

– Ох! – только и смог он произнести, увидев, кто перед ним.

– Мне так неловко, – пробормотала женщина, покачиваясь взад-вперед.

Она была босиком, с плеча упала бретелька. Внезапно она прижалась к его груди и закрыла глаза. Ее дыхание было ровным, как у спящей. От волос пахло чаем. Она была тоньше Лины. Фрэнсис мягко отстранил ее от себя:

– Как, вы сказали, вас зовут? Виноват, забыл спросить.

Но женщина лишь вцепилась в него, бормоча что-то невнятное.

– Ох, бедняжка! Это ведь Джоан Кавана! – воскликнула Лина, увидев, кого ее муж ведет к дому.

На кухне продолжалась игра, и ей пришлось протискиваться между гостями, чтобы принести стакан воды и две таблетки аспирина, которые Фрэнсис одну за другой вложил Джоан в рот. Лина тоже чувствовала себя не лучшим образом и, убедившись, что муж справится сам, поднялась на второй этаж и завалилась на кровать прямо в одежде и в сандалиях. Дочка Джоан, слава богу, успела уйти – с гурьбой выпускников отправилась на другую вечеринку.

– С ней все в порядке? – спросила Кейт.

Кейт не пошла с друзьями и теперь крутилась подле отца. Сара ушла наверх. Натали давно не показывалась, но она как-никак была взрослой, выпускницей колледжа.

– Она перепила, – сказала Кейт.

То, как опасливо дочь констатировала столь очевидный факт, с головой выдавало ее неопытность. Кейт, похоже, до сей минуты полагала, что такая неприятность случается лишь с подростками.