Дар милосердия

В начальной автошколе Бретт, как и прочие ребятишки, любил и с нетерпением ждал уроков под названием «Час грез», когда крутили фильмы-симуляторы, любезно предоставленные школе Сенекой, Онейдой и другими Спекулянтами.

Все фильмы поголовно были про авто, и все школьники поголовно могли хотя б на час почувствовать себя за рулем. Симуляция тогда не достигла нынешних высот, но создавала эффект частичного погружения, особенно у детей.

Самые глубокие впечатления оставил фильм, где парень с девушкой ехали в новенькой «Сенеке». Бретт легко отождествил себя с парнем, своим ровесником, и вскоре по-настоящему ощутил вибрацию машины, ветер в волосах. С того момента он только и мечтал сесть в собственную «Сенеку» и, прихватив подружку, промчаться по Шоссе.

Мечта сбылась и, разумеется, не раз, хотя само Шоссе исчезло, вытесненное более широкой, улучшенной Трассой, но восторг от той симуляции навсегда сохранился в памяти.

— Ты всегда так гоняешь? — спросила Линда.

— Да разве я гоняю? — фыркнул Бретт. — Проехалась бы ты со мной на работу!

Как всегда в воскресный вечер по сияющей Трассе неслись сотни машин. Бретт искусно лавировал в потоке, притормаживая за долю секунды до столкновения. Сбоку засверкали огни Сенекского конвейера.

— Тут собирают наших красавиц, — кивнул Бретт.

— Твоя контора?

— Нет, я обслуживаю плавильную печь.

— А-а…

Просто «А-а…» и все. Малышка, похоже, в ступоре. Еще бы, после трущоб Центр-Сити здесь царил иной, неведомый мир. Вот промелькнул Сенекский штамповочный цех, за ним — сверкающий в серой дымке Сталелитейный завод. Бретт указал на плавильную печь, но та скрылась из виду, едва Линда успела повернуть голову.

— Ты когда-нибудь бывала на космодроме?

— Да, но очень давно.

— Неподалеку есть отличная парковка с видом на корабли. Едем?

— Конечно.

Улучив момент, Брет ловко вырулил из потока автомобилей на неосвещенную проселочную дорогу. В темноте активировались фары «Сенеки», осветив щебневое покрытие. Бретт прекрасно ориентировался в темноте и уверенно гнал машину, лихо заворачивая на всех парах. Такая езда была ему по душе.

На фоне звездного неба замаячили верхушки кораблей. Бретт сбавил скорость. Наконец, справа показался знак «ЧЕРЕП-ХИЛЛ, ОПАСНАЯ ЗОНА».

По грязной, размытой от весенних дождей дороге Бретт въехал на холм, давший название местности, и повернул на темнеющее поле. Холм наполовину срезали, освобождая пространство под растущий космодром. Бретт затормозил на самом краю антропогенного обрыва. У подножия, в котловане, примостился корабль, носовым конусом поднимаясь высоко над куцым холмом. Чуть поодаль виднелись другие корабли. Одни стояли в кромешной тьме, другие — в ореоле света, льющегося из открытых портов. Бретт заглушил мотор и выключил фары.

— Ну как? Нравится? — спросил он, поворачиваясь к Линде.

— А это точно не опасно? — встревожилась она. — Ведь знак…

— Знак для дураков, которые не смыслят ни черта в расписании полетов, — перебил ее Бретт. — К взлету готова только та, что в котловане, а старт дадут не раньше Утильной пятницы. К слову, это летающая тюрьма.

— Если она вдруг стартует, нам точно не поздоровится. Верно, Марк?

— Даже косточек не останется. Но мы явились сюда не затем, чтобы обсуждать корабли. — Бретт потянулся и обнял девушку за плечи.

Она придвинулась ближе, подставив для поцелуя влажные прохладные губы. В лунном свете бледнел овал девичьего лица. Яблони цвели буйным цветом и апрель постепенно сменился июнем. На душе у Бретта стало легко и спокойно, он ощутил себя счастливым и желанным…

Пальцы потянулись к бретельке платья, но неожиданно замерли. Как Бретт ни старался, руки не слушались.

Он заглянул в залитое бледным светом лицо Линды. Ее глаза лучились ярче прежнего, а из самых глубин на него взирали отражающиеся звезды. Бретта переполняла нежность пополам со злостью — злостью от того, что с этой девушкой нельзя поступить так, как с другими.

К ней тянуло совершенно иначе, без тени обычной похоти. Как ни пытался Бретт осмыслить происходящее, ему это не удавалось, оно лежало за гранью понимания.

Он наклонился и снова поцеловал Линду, испытывая небывалое умиротворение, словно попал в зачарованный край, наполненный вкусом влажных губ и тонким ароматом духов. Оторвавшись от девушки, Бретт взглянул по сторонам и узрел новую красоту: примитивную красоту земли, неба и звезд.

Ну хватит! Еще один поцелуй — и он начнет говорить вещи, о которых утром пожалеет. Но если не уехать, поцелуй неминуем. Бретт был человеком практичным и сразу завел мотор. «Сенека» откликнулась глухим рокотом, вспыхнувшие фары выхватили из мрака фюзеляж летающей тюрьмы.

— Катим дальше? — спросил Бретт, выпуская девушку из объятий.

Лучистые глаза смотрели, не мигая, и он снова разглядел в их глубинах искорки звезд. Смеющиеся искорки. Линда словно прочла его мысли и разгадала причину внезапного бегства. Но вслух сказала только: «С удовольствием».