Дар милосердия

Заснул Бретт с мыслями о Линде, проснулся тоже. Девушка не шла из головы всю дорогу на работу. Ее облик преследовал его в кондиционированном помещении аппаратной, насмешливые глаза следили, как он усаживается перед шестью мониторами, отвечающими за печи с сороковой по сорок пятую.

— Сороковая готова, — сообщил 0400–0800, запахивая ветровку. — Образец на месте… Как поживает твоя машина?

— Прекрасно, — откликнулся Бретт. — Как твоя?

— Лучше не бывает. До встречи.

Бретт закурил и выпустил дым в воображаемое лицо Линды. Потом увеличил изображение шахты на сороковом экране, наблюдая, как бело-голубая лава льется в трехсоттонный ковш. Пальцы безошибочно скользили по лабиринту кнопок на приборной панели. Бретт сунулся было активировать подачу известняка на втором погрузчике, но склад задерживал лом. Пришлось звонить, чтобы поторопились.

Отзвонились из шахты.

— Сорок пятую запускаем в эту смену? — спросил Чех.

Бретт покосился на расписание выпуска.

— Нет.

— Это радует, — хмыкнул Чех. — Как твоя «Сенека»?

— Замечательно. А твоя?

— Цветет и пахнет.

Тут Бретт кое-что вспомнил.

— Где тебя вчера носило? Почему пропустил Проповедь?

— Вызвали к Финепископу, — пояснил Чех. — Представляешь, там забыли провести десять моих последних платежей и чуть не закрыли кредит. Благо, я им втолковал, что к чему. Потом проверили: да, их ошибка. Работнички! Как тебе «Синяя птица»?

— Улет!

— Брать собираешься?

— Естественно! Что за вопросы вообще?!

— Не злись, это я так.

— Никто и не злится!

Трясущимися руками Бретт швырнул трубку на рычаг. Мысли о Линде оттеснили «Синюю птицу» на второй план, но теперь образ машины снова встал перед глазами, маня и терзая сильнее прежнего. Если не сменить «Четыре миллиона» до Утильной пятницы, то, считай, ты пария, отверженный. Не было писанного закона, обязующего каждый год сдавать машины в утиль, но его с лихвой восполняло презрение на лицах счастливых собственников, словно говорящее «ты не достоин, твое место с пешеходами, этими нищими «белыми воротничками», которые за всю жизнь не наскребут даже на первый взнос».

Мысли вдруг перекинулись на Линду. Чем его зацепила эта плебейка? Что в ней такого, чего нет в других? Бретт не понимал, но четко знал одно — он снова хочет ее видеть, испытать тот блаженный покой и всепоглощающую страсть, что возникают в ее присутствии.

Со склада, наконец, доставили лом, и Бретт запустил второй погрузчик с первой вагонеткой. Сам процесс запуска всегда радовал глаз. Приятно наблюдать, как спрессованные останки прошлогодних машин бесцеремонно сбрасываются в раскаленный зев печи и превращаются там в бесформенных розоватых призраков, пока не растекаются презренной массой расплавленного металла.

Скоро придет черед и моделей «Четыре миллиона». Уже вот-вот. Складские запасы почти на нуле, а жерла печей все требуют новой подпитки.

Залюбовавшись погрузчиком, Бретт начисто позабыл и о Линде, и о «Синей птице», но когда в кипящей бездне сгинула последняя партия лома, душевные терзания вернулись. Неожиданно обе проблемы слились в одну, и в голове стало вырисовываться решение.

Потом пришло время напоить печь сорок три. Бретт поставил раскаленный ковш на первый подъемник, открыл сливной лоток третьей заслонки и постепенно наклонял ковш, пока в ванну не потекла равномерным потоком горячая лава.

К тому моменту рассудок окончательно прояснился. На повестке дня значилось: 1) завладеть «Синей птицей», 2) переспать с Линдой. «Синюю птицу» можно получить, женившись, аналогично решается вопрос с Линдой. И тогда конец этой нелепой идеализации ее персоны. Правда, есть еще чувство собственного достоинства…

Сталелитейщики в здравом уме не женятся на «белых воротничках». Особенно если хотят сохранить чувство собственного достоинства. С другой стороны, сталелитейщик может жениться на «белом воротничке» и при этом сохранить достоинство, если брак быстро аннулировать. Добиться развода несложно: любой судья охотно расторгнет неподобающий союз.

Волна облегчения затопила Бретта. Вот оно, идеальное решение, лазейка, которую проглядел Финепископ. Можно сразу убить двух зайцев: заполучить машину и уложить Линду в койку на законном основании, не мучаясь идиотскими сантиментами. И по итогу он станет счастливым автовладельцем и свободным человеком!

Настала очередь сорок четвертой печи. Радостно посвистывая, Бретт направил подъемник в разверзнутое жерло. Жизнь казалась прекрасной как никогда!

После смены Бретт побрился, принял душ, переоделся и направился на парковку. Разблокировав «Полкана», завел мотор и помчался по Трассе, держа спидометр на максимуме. Апрельский ветер завывал в турбинах, весеннее небо синело как на картинке.

Заскочив в придорожный ресторан, Бретт заказал устрицы. Тривизор над стойкой транслировал новости. Темой дня был Инженер-конструктор, который, если верить диктору, прошлой ночью перешел границы допустимого и теперь разыскивался властями.