Дар милосердия

Своей жертвой Инженер избрал Сенекскую площадь, где осквернил статую Спекулянта, написав на постаменте «Не укради». Подверглась осквернению и выставленная на площади «Синяя птица»: на ее лобовом стекле появилась надпись «Золотой телец II». Случилось все на глазах десятка свидетелей, готовых выступить под присягой. Сам Инженер, казалось, гордился сотворенным кощунством, но, по словам диктора, не до такой степени, чтобы дожидаться приезда полиции.

— Как сообщает окружной прокурор, на поимку вандала мобилизованы все силы. По некоторым данным, сейчас Инженер скрывается в районе Центр-Сити, — вещал диктор.

Покончив с устрицами, Бретт закурил, гадая, когда уже Корпорации наберут сырья впрок и выполнят давнее обещание — отдать хотя бы одну планету под сельское хозяйство. Морепродукты — вещь, конечно, хорошая, но со временем приедаются. А мясо было не достать даже на черном рынке, картошка стала забытым воспоминанием.

Однако экономика превыше всего, а основа экономики — это машины. Нельзя производить хорошие автомобили без соответствующих металлов, нельзя ездить на них без соответствующего топлива. Да и потом, в океане полно рыбы, и нет никакой нужды осваивать внеземное сельское хозяйство, особенно учитывая высокий уровень смертности населения в автокатастрофах.

Расплатившись с электронным кассиром, Бретт поспешил на улицу. Небо стало еще голубее, а ветерок, дующий с фабричных полей, благоухал весной. Высоко в стратосфере истребитель пушистым следом выводил:

КУПИТЕ «СИНЮЮ ПТИЦУ» УЖЕ СЕГОДНЯ!

Бретт усмехнулся. Нет, не сегодня и не завтра. За Линдой придется поухаживать, и это займет время.

Но к Утильной пятнице все решится!

Процесс ухаживая протекал неравномерно, аккурат по законам физики.

На втором свидании Линда поначалу не раскрывала рта. Встретив Бретта чуть ли не в коридоре и быстро захлопнув дверь в квартиру, взяла под руку. Но скованность уступила место радостному возбуждению на премьере нового киносимулятора, где парочка отождествила себя с четой новобрачных, играющих пышную дорожную свадьбу. После, уже на Трассе, Линда прижалась к его плечу, щекоча мягкими локонами шею. Аромат духов обволакивал Бретта точно облако. Увы, не успел он опомниться, как пора было ехать домой.

Это было в понедельник. Во вторник они поехали ужинать в премилое загородное кафе, и там, сидя за деревянным столиком в укромном уголке, пили и разговаривали под тихий аккомпанемент любовных баллад…

Говорили о разном. Бретт рассказывал о своей работе, Линда внимательно слушала, но про себя обмолвилась лишь, что служит секретаршей и всем сердцем это ненавидит. Бретт почувствовал неловкость и решил не углубляться в расспросы.

Разговор неизбежно коснулся злополучного Инженера.

— Не пойму его логику, — заявил Бретт. — Что он пытается доказать?

— У него комплекс Христа, — пожала плечами Линда. — По-моему, это очевидно. Все строго по схеме.

— В смысле, он возомнил себя Богом?

— Именно, — горько усмехнулась Линда.

— Да, но ведь ни словом не обмолвился человек… — засомневался Бретт.

— Правильно. Разве Иисус вслух объявлял себя Мессией? Опять-таки, все по схеме. Его исчезновение год назад якобы символизирует уход Христа в пустыню, триви-выступления — проповедь в Галилее, вчерашний погром на площади — бунт против фарисеев и Синедриона. Человек настойчиво ищет гонений и наказания. И наверняка мечтает умереть на символическом кресте.

— Но зачем? — допытывался Бретт.

Линда невидяще уставилась на клетчатую скатерть. Горечь в голосе сменилась отчаянием.

— Затем, что он болен, но считает больными других, а себя — лекарем, явившимся их исцелить. Изображая Христа, он надеется изменить общество — уничтожить автомобили, автострады и прочее. Но не понимает, что высокая смертность в автокатастрофах — это единственный способ избежать демографического взрыва, что появление церкви Счастливого путника — не есть триумф материализма, а лишь результат экономического давления, которое, по сути, есть завуалированный синоним «страха голодной смерти». Нынешний автокульт — вещь абсолютно естественная, сродни обрядам плодородия в древнем Египте или поклонению богам дождя у племени Зуни.

— Смотрю, тебя очень занимает этот Инженер, — хмыкнул Бретт. — С чего бы это?

— Просто… Ладно, забудь. И хватит уже о нем! — Линда смотрела с таким страданием, что Бретт невольно поразился. — Эти стены давят на меня. Давай прокатимся.

— По Трассе?

— Да, именно! И пожалуйста, Марк, не жалей скорости. Не жалей…

Инженера-конструктора арестовали на следующее утро. Бретт завтракал, когда тривизор загудел и заморгал красной лампочкой. Перебравшись в гостиную, Бретт надавил на педаль включения и пальцами ног перещелкивал каналы, пока, наконец, гудение не смолкло и лампочка не потухла.

На экране возник знакомый антураж дома викария. Скамья, окошечко служки, а за ним…

Бретт ахнул. Повсюду — бесчисленные опрокинутые столы, кресла, груды разномастных бумаг на полу. В центре погрома стоял Спекулянт, рядом с ним — Эксклюзив-Харриган, выездной репортер. Интервью было в самом разгаре.