Читаем Дарвиновская революция полностью

Рис. 27. Три цветка дербенника иволистного (Lythrum salicaria), с которых удалены внешние покровы, чтобы показать тычинки и пестики всех трех форм: с длинным, средним и коротким пестиком. Пунктирными линиями показано, с какого цветка и на какое рыльце должна переноситься пыльца, чтобы произошло опыление. Если бы гипотеза Дарвина о том, что стерильность смоделирована специально для того, чтобы предотвратить самоопыление, была бы правильной, то стерильность была бы наибольшей (максимальной) в том случае, когда неравенство между длиной пестиков и тычинок наименьшее (минимальное). Однако стерильность, как удалось установить, повышается с ростом неравенства. (Из лекции Дарвина, прочитанной в Линнеевском обществе в 1864 году.)


Вероятно для того чтобы не ввести в заблуждение других, в четвертом издании «Происхождения видов» (декабрь 1866 года) Дарвин подробно объяснил, почему он приписывал стерильность при межвидовых скрещиваниях и утрату способности к опылению у гибридов процессу естественного отбора (Дарвин, 1959, с. 443–446; Дарвин и Сьюард, 1903, 1:287–297). Во-первых, мы знаем, что способность к опылению может быть утрачена безотносительно естественного отбора, то есть даже если бы этот отбор бездействовал. Доказано, что виды, долгое время находившиеся в изоляции, особенно в период своего формирования, при скрещивании остаются бесплодными. Поэтому естественный отбор не может являться необходимым условием стерильности. Во-вторых, приводящие к бесплодию отношения между особями иногда совершенно несимметричны: союзы мужских особей вида A с женскими особями вида B не дают потомства, а союзы мужских особей вида В с женскими особями вида А оказываются плодотворными.

В-третьих, и это самое важное, Дарвин считал, что отбор, якобы нацеленный на достижение стерильности, будет противоречить самой идее отбора. Представим, что у нас есть две группы, группа A и группа B, и что гибриды AB, полученные от этих групп, менее адаптированы к окружающим условиям, чем их родители. С точки зрения этих групп бесплодие от связей особей A с особями B будет несомненным преимуществом: не будут рождаться гибриды АВ, еще менее приспособленные к окружающим условиям. А теперь предположим, что имеется некий признак Ø, уменьшающий фертильность (и жизнеспособность) особей AB (что-то вроде группового преимущества). Нет никаких шанса, что признак Ø будет в данном случае отобран, поскольку его обладатели (особи AB) находятся в невыгодном положении по сравнению с особями A и B. Следовательно, межгрупповая стерильность не может совершенствоваться путем отбора (Дарвин был готов допустить действие отбора в создании бесплодных форм, но лишь внутри группы, как у пчел. Это легко объяснимо, поскольку плодовитые братья и сестры или бесплодные формы наделяются общим для всех преимуществом. Впрочем, вероятно, что Дарвин, в отличие от современных мыслителей, рассматривал рой пчел в улье как одну неделимую особь, а не как различных представителей роя, то есть в качестве конкурирующих между собой соперников [Уилсон, 1975]).

Если Дарвином действительно руководило намерение предостеречь других и не дать им впасть в заблуждение, то результат, увы, оказался совершенно не таким, на какой он рассчитывал. Размышления Дарвина побудили Уоллеса не только откликнуться на них, но и выступить против Дарвина: Уоллес заявил, что коль скоро стерильность для групп является преимуществом, то в ходе отбора она по идее должна бы совершенствоваться и закрепляться. «Предполагается, что между разновидностями имеет место частичная стерильность. Допускается также, что степень этой стерильности варьируется; в таком случае разве нельзя допустить, что естественный отбор может накапливать эти вариации, спасая таким образом вид от вымирания?» (Дарвин и Сьюард, 1903, 1:294). Хотя каждый из них, и Уоллес и Дарвин, пытался понять точку зрения другого, они так и не пришли к единому мнению.

Диспут, однако, мог бы стать куда более горячим, чем он был на самом деле. Сказать, что две группы являются разными видами, поскольку они не скрещиваются между собой, значило бы охватить куда больше аспектов, нежели просто создание бесплодных или нежизнеспособных гибридов. Даже если гибриды плодовиты, группы могут быть не склонны скрещиваться между собой, что ведет к репродуктивной изоляции. Более того, эта несклонность может стать целью отбора, как это признавали и Дарвин и Уоллес, хотя Уоллес хотел связать несклонность к скрещиванию со склонностью производить менее плодовитые гибриды (Дарвин и Сьюард, 1903, 1:290–94). Следовательно, Дарвин не отрицал того, что некоторые механизмы, удерживающие виды порознь, могут быть смоделированы естественным отбором.

Геология

Перейти на страницу:

Все книги серии Наука, идеи, ученые

Моральное животное
Моральное животное

Роберт Райт (р. в 1957 г.) – профессор Пенсильванского университета, блестящий журналист, автор нескольких научных бестселлеров, каждый из которых вызывал жаркие дискуссии. Его книга «Моральное животное», переведенная на 12 языков и признанная одной из лучших книг 1994 года, мгновенно привлекла к себе внимание и поделила читательскую аудиторию на два непримиримых лагеря.Человек есть животное, наделенное разумом, – с этим фактом трудно поспорить. В то же время принято считать, что в цивилизованном обществе разумное начало превалирует над животным. Но так ли это в действительности? Что представляет собой человеческая мораль, претерпевшая за много веков радикальные изменения? Как связаны между собой альтруизм и борьба за выживание, сексуальная революция и теория эволюции Дарвина? Честь, совесть, дружба, благородство – неужели все это только слова, за которыми скрывается голый инстинкт?Анализируя эти вопросы и остроумно используя в качестве примера биографию самого Чарлза Дарвина и его «Происхождение видов» и знаменитую работу Франса де Валя «Политика у шимпанзе», Роберт Райт приходит к весьма любопытным выводам…

Роберт Райт

Педагогика, воспитание детей, литература для родителей

Похожие книги

Иисус, прерванное Слово. Как на самом деле зарождалось христианство
Иисус, прерванное Слово. Как на самом деле зарождалось христианство

Эта книга необходима всем, кто интересуется Библией, — независимо от того, считаете вы себя верующим или нет, потому что Библия остается самой важной книгой в истории нашей цивилизации. Барт Эрман виртуозно демонстрирует противоречивые представления об Иисусе и значении его жизни, которыми буквально переполнен Новый Завет. Он раскрывает истинное авторство многих книг, приписываемых апостолам, а также показывает, почему основных христианских догматов нет в Библии. Автор ничего не придумал в погоне за сенсацией: все, что написано в этой книге, — результат огромной исследовательской работы, проделанной учеными за последние двести лет. Однако по каким-то причинам эти знания о Библии до сих пор оставались недоступными обществу.

Барт Д. Эрман

История / Религиоведение / Христианство / Религия / Эзотерика / Образование и наука
Россия и ислам. Том 3
Россия и ислам. Том 3

Работа одного из крупнейших российских исламоведов профессора М. А. Батунского (1933–1997) является до сих пор единственным широкомасштабным исследованием отношения России к исламу и к мусульманским царствам с X по начало XX века, публикация которого в советских условиях была исключена.Книга написана в историко-культурной перспективе и состоит из трех частей: «Русская средневековая культура и ислам», «Русская культура XVIII и XIX веков и исламский мир», «Формирование и динамика профессионального светского исламоведения в Российской империи».Используя политологический, философский, религиоведческий, психологический и исторический методы, М. Батунский анализирует множество различных источников; его подход вполне может служить благодатной почвой для дальнейших исследований многонациональной России, а также дать импульс всеобщим дебатам о «конфликте цивилизаций» и столкновении (противоборстве) христианского мира и ислама.

Марк Абрамович Батунский

История / Религиоведение / Образование и наука