Дело незадачливого жениха. Дело сердитой плакальшицы. Дело блондинки с подбитым глазом

— Дорогой мистер Мейсон! Я просто-напросто представлял интересы своей клиентки. Между Фолкнером и его бывшей женой не осталось никакого чувства. Я говорю это для того, чтобы не смешивать бизнес с сердечными делами.

— Хорошо. Вы несколько раз видели Фолкнера в течение дня. Когда вы говорили с ним в последний раз?

— По телефону.

— В какое время?

— Приблизительно где-то между восемью и восемью тридцатью.

— Между восемью и восемью тридцатью? — с неподдельным интересом произнес Мейсон.

— Да, так.

— О чем вы говорили?

— Я сказал, что если сделка не будет заключена до двенадцати часов ночи, дальнейшие переговоры будут бесполезны.

— Что ответил Фолкнер?

— Что он приедет в десять — одиннадцать вечера; он хотел заглянуть на банкет коллекционеров серебряных карасей, после чего у него было назначено свидание. При встрече со мной он обещал назвать окончательную цену.

— Он не говорил вам, кто был рядом с ним, когда он звонил?

— Нет, не говорил.

— Телефонный звонок произошел где-нибудь в восемь пятнадцать или раньше?

— Нет, не раньше. Я как раз посмотрел на часы, прикидывая, позвонит ли Фолкнер еще раз вечером.

— Но и не позднее восьми пятнадцати?

— Не позднее. В восемь пятнадцать я включил радио, чтобы послушать интересующую меня передачу.

— А вы уверены, что с вами говорил именно Гаррингтон Фолкнер?

— Абсолютно.

— Значит, на встречу с вами Фолкнер не явился?

— Нет, не пришел.

— Вас это обеспокоило?

— Знаете ли, мистер Мейсон, — Диксон короткими толстыми пальцами провел по седым волосам, — я не вижу причины, чтобы не ответить вам искренне. Да, я был разочарован.

— Но после этого вы больше не звонили Фолкнеру?

— Нет, не звонил. Я выдерживал нашу позицию. Тем более что сделка, которую я ранее предложил Фолкнеру, была очень выгодной для нас.

— Вы можете вспомнить точно, что говорил Фолкнер по телефону?

— Да. Что у него была назначена очень важная встреча на тот вечер. Он предпочел бы сначала провести ее, а затем встретиться со мной.

— Не могли бы вы назвать сумму вашей сделки с Фолкнером?

— Предпочитаю так далеко не заходить, — ответил Диксон.

— А назвать цену, которую предложил для продажи Фолкнер?

— Мистер Мейсон, я уверен, что это никакого отношения к вашему делу не имеет.

— Большая разница в цене была между вашим и его предложением?

— О, очень значительная.

— Когда Фолкнер был у вас?

— Где-то часа в три дня. Да, это был… последний раз… Он был всего несколько минут.

— Вы тогда сделали ваше предложение Фолкнеру?

— Да.

— А он вам свое?

— Да.

— Бывшая жена Фолкнера присутствовала при вашем разговоре?

— При этом разговоре нет.

— А вообще он встречался с ней в течение дня?

— Кажется, случайно. Часов в одиннадцать он пришел ко мне и в дверях столкнулся со своей женой, то есть я имею в виду его бывшую жену.

— Они разговаривали?

— Похоже, что да.

— А о чем?

— Ну, мистер Мейсон, это же был разговор между Женевьевой и ее бывшим мужем.

— Я мог бы поговорить с Женевьевой об этом?

— Для человека, плохо разбирающегося в делах Фолкнера, с вашего разрешения, мистер Мейсон, вы хотите объять необъятное.

— Я хочу видеть Женевьеву Фолкнер, — твердо сказал Мейсон.

— Вы случайно не представляете никого, кто бы обвинялся в убийстве Фолкнера?

— Насколько я знаю, пока еще никого не обвиняют в этом.

— Однако вы не исключаете возможность, что кто-то может быть обвинен в убийстве?

— Естественно.

— И этот кто-то может стать или уже является вашим клиентом? — спросил Диксон.

— У меня, возможно, мог бы возникнуть соблазн представлять интересы человека, обвиняемого в убийстве Фолкнера, — улыбнулся Мейсон.

— Я бы не хотел оказаться на его месте, — отрезал Диксон.

Молчание Мейсона было многозначительным.

— Одно дело обсуждать с адвокатом дело о недвижимости Фолкнера, и совсем другое — с тем же адвокатом, который собирается защищать человека, обвиняемого в убийстве самого Фолкнера.

— А если этот человек невиновен? — предположил Мейсон.

— А это пусть решает суд присяжных, — самоуверенно заявил Диксон.

— Ну, ладно, пусть решает суд присяжных, — усмехнулся Мейсон. — Я все же хотел бы повидаться с Женевьевой Фолкнер.

— Боюсь, что это невозможно.

— Разве она не заинтересована в недвижимой собственности Фолкнера?

Неожиданно Диксон потупил взор.

— Я бы сказал, что не заинтересована. Конечно, подождем вскрытия завещания. В любом случае, у нее не было мотивов для убийства.

— Я не об этом спрашивал, — насмешливо сказал Мейсон.

— А мой ответ — какой был, — скривился Диксон.

Раздался легкий стук в дверь, и секунду спустя, не ожидая ответа, вошла женщина, всем своим видом показывая, что она здесь не в первый раз.

— Мне нечего сегодня диктовать вам, мисс Смит, — с гримасой недовольства произнес Диксон.

Мейсон повернулся и посмотрел на женщину. Она была стройна, очень привлекательна, в возрасте от сорока пяти до пятидесяти лет. На мгновение Мейсон заметил на ее лице озадаченное выражение.

Мейсон вскочил с места.

— Не хотите ли присесть, миссис Фолкнер?

— Нет, спасибо, я… я…

— Прошу прощения за очевидный вывод, — обратился к Диксону Мейсон.

Диксон нехотя согласился, что имя «Смит» он подобрал неудачно.