День после смерти

Дешевле, быстрее и проще снести этот замок и отстроить новый, настолько он был запущен! Скорее всего, новый владелец так и поступит. Интересно, понимала ли старуха, что когда до Завгария дойдет молва, что мертвяк повержен – он вернется и заявит свои права на крепость, дав Ульрации коленом под зад? Что покойный Шарладий, возможно, сам того не ведая, продолжает заботиться о вдове и после смерти, оберегая дом от притязаний наследника? Ответа на этот вопрос у легата не было…

Пока Гук гремел ведрами, косясь на нагую фигуру Талагии, странница занялась оружием – почистила меч, с сожалением обнаружив пару новых зазубрин, с нежностью нанесла на клинок масло и бережно, словно ребенка, обтерла клинок.

От занятие ее отвлек вежливый кашель сенешаля.

– Госпожа, ванна готова, – хрипло произнес слуга.

Он смущенно переминался с ноги на ногу, сжимая в руках застиранное голубое платье.

– А это вам от госпожи Ульцарии, – добавил он, кивнув на одежду. – Дабы… э…

– Соблюсти приличия? – подсказала девушка.

– Именно так!

Плавно качая бедрами, лю Ленх направилась к Гуку. Тот, глядя округлившимися от ужаса глазами на гостью, засеменил спиной вперед, пока не наткнулся на стену.

– Ваши синяки, госпожа! – испуганно проговорил слуга. – Они почти прошли!

– На мне заживает, как на собаке, – таинственно улыбнулась Талагия.

Она взяла платье, встряхнула его, высвободив целую тучу пыли. Какой кошмар, какой старушечий фасон! Неужто, баронесса лю Матогра никогда не была молодой? Никогда не хотела ощутить себя женщиной – желанной, красивой? Наверно, оттого Шарладий и предпочитал военные походы супружескому ложу, где его ждала не женщина, а холодная, противная жаба.

Но выбирать не приходилось.

Жестом велев мужчине убираться вон, путешественница бросила предмет туалета на кровать, а сама погрузилась в ванну. По телу разлилось приятное тепло. В воде воительнице всегда думалось легче. Вода смывала грязь не только с кожи, но и вымывала дуросить из головы. Мысли сразу выстраивались в одну ровную цепочку.

Есть три способа убить мертвеца, как бы странно это не звучало.

Первый – это самое незатейливое. Прямо, в лоб, в открытом бою снести голову с плеч покойника. Что она сегодня и попыталась. Без особого успеха. Закованный в броню противник оказался девушке не по зубам. Можно попытаться еще и еще, и рано или поздно путешественница найдет слабое место, но получать каждую ночь тумаки всего за сотню монет легат не горела желанием. Это удел крестьян – гнуть спины за жалкие гроши. Знать привычна к более простым способам пополнения золотого запаса.

Второй – найти место, где упырь отлеживается днем. Любая нечисть сильна лишь ночью, при свете солнца с зомби справится и ребенок, способный хотя бы поднять меч. Это дело нехитрое. Стало быть нужно выяснить у Ульцарии, где находится могила беспокойного супруга. Или семейный склеп, или что там… вообще, приличные люди перед погребением протыкают сердце усопшего серебряной иглой, чтобы того не оживил какой-нибудь некромант. На худой конец – осиновым колом, но серебро надежнее.

И, наконец, третий способ, самый сложный – найти того самого колдуна, что поднял мертвеца, и убить. Со смертью чародея заклятие рассеется само собой. Конечно, некромантами, Грешными Магистрами и ведьмами занимается, в первую очередь, Магистерий, но сообщать в столицу баронесса не спешила. Тогда придется вернуть старухе гонорар, а возвращать деньги всегда неприятно.

Завтрак Талагия проспала, спустилась в зал к обеду. Собственная одежда была еще влажной, пришлось напялить линялое голубое платье.

Трапеза состоял из неизменной овсянки и прозрачной нарезки холодной буженины. Жаль, от еще одной куропатки девушка не отказалась бы… легкую интригу вносило блюдо, накрытое колпаком, от которого исходил явный мясной аромат.

– Вы прекрасно смотритесь в моем платье, милочка, – отметила старая баронесса. – В последний раз я его надевала… очень, очень давно!

Хозяйка замка напротив – была в неизменном темно-зеленом туалете, однако украшения вновь были другими – гарнитур с янтарем, в кулоне которого навечно застыл комар.

Девушка с надеждой поглядывала на закрытое блюдо, поглаживая вилку.

– Я не знал, в каком виде вы предпочитаете… это… то, что вы принесли, – извиняясь, проговорил Гук. – Так что позволил себе потушить.

– Я принесла? – удивилась легат.

Насколько она могла припомнить – вся еда, что была с собой, осталась запертой в комнате!

Сенешаль с торжественным выражением лица поднял колпак, открывая… голову тролля, убитого воительницей, искусно сервированную томатами и зеленью! Во рту бывший страж моста держал яблоко.

– Фу, мерзость какая! – воскликнула Талагия, вскакивая со стула.

Путешественница повидала смерть… да что там! Она творила смерть! Но к противнику, живому или поверженному – всегда испытывала уважение. К тому же даже живым тролль не выглядел столь отвратительным, сколь в окружении овощей!

– Я напутал с рецептом? – испуганно спросил слуга.

– Напутал! Причем очень сильно! Это – не еда! Это был мой трофей! Доказательство того, что я исполнила поручение Триумвирата!