День восьмой

Юстейсия знала свое предназначение, знала, для чего пришла в этот мир: для любви, для того, чтобы стать женой и матерью. Поскольку достойных примеров брака, к которым могла бы стремиться, не видела, она придумала такой брак, выстроила воздушный замок. Птичка, вылупившаяся из яйца в темной комнате, сможет свить гнездо, если даже не видела его ни разу в жизни. Девушка собирала свое представление о браке по кусочкам из наставлений священников во время венчаний, из немногих любовных романов, циркулировавших по острову, из жизни супружеских пар, которые видела вокруг, полной усталости, апатии, унижений и в лучшем случае покорности с алтарных росписей. Некоторым дана способность постоянно и интенсивно источать «идеализм», как Bombyx mori выделяют шелковую нить. Юстейсия Симс собиралась отдавать и получать все богатства земли с помощью любви и ради любви, а также вырасти над собой; родить десятерых детей – кавалеров Баярдов и Жозефин; стать достойной своей красоты; дожить до ста лет, согнувшись под тяжестью любовного венца. Она будет простой и скромной: оставив своих детей и внуков за дверями церкви, встанет на колени в боковом приделе, как сейчас, и помолится, чтобы жизнь ее, прожитая в любви, была угодна Богу.

Время шло. Ей исполнилось девятнадцать, а она все никак не могла встретить мужчину, молодого или в возрасте, который соответствовал бы образу того, кто сможет разделить с ней жизнь. Юстейсия, здоровая душой и телом, не была чересчур привередливой, но знала всех молодых людей в округе (которые приходились ей кузенами в той или иной степени родства), знала, о чем они думают, что в них плохого и что хорошего. Ей представлялось очевидным, что ее муж не будет местным жителем. В ней оживал интерес, когда она слышала иностранную речь. Юстейсия сомневалась, что где-то есть более красивые места, чем ее родина, но с легкостью могла поверить, что бывают страны, где нет тщеславия, злобы, лености и неуважения к женщине. Она с любопытством поглядывала на немецких, итальянских, русских и скандинавских морских офицеров с кораблей, приходивших в порт, но оставалась холодна к их знакам внимания. Зачем ей муж-моряк, который бо́льшую часть времени будет находиться вдали от дома?

Она ждала. Мать из своего ротангового кресла наблюдала, как взрослеет Юстейсия, понимала ее проблемы, но переживала из-за своих собственных: при наличии у нее еще трех старших дочерей на выданье местные молодые люди, потенциальные женихи, заглядывались только на младшую. К ней постоянно обращались первые люди острова, а бывало, и священник: «Дорогая Мари Мадлен, Жан Батист Антуан – прекрасный молодой человек, наследник… без дурных привычек – влюблен в вашу дочь Юстейсию. Не могли бы вы поговорить с ней?»

Как-то раз вечером, она позвала Юстейсию к себе в спальню.

– Итак, доченька, два года ты отказываешься принять любое предложение, которое мы получаем, и, таким образом, препятствуешь своим сестрам, которым давно пора обзавестись семьями. Чего ты добиваешься?

– Maman, вы сердитесь, потому что я плохо работаю?

– Нет.

– Тогда чем вы недовольны? Разве моя вина, что все они: Антуан, и Меме, и малыш из Берепера – хотят жениться на мне? Они чудесные мальчики, и очень нравятся мне, но никого из них я не люблю. Они только отвлекают меня от работы.

– Понятно. Теперь послушай меня, Юстейсия…

И Мари Мадлен рассказала, что во Франции, если девушке приходится одной, без провожатых отправляться куда-то на дилижансе или на поезде, дабы избежать навязчивого внимания распутных молодых людей и стариков, которые потеряли страх Божий, она натирает себе лоб и щеки соком остролиста. Кожа от него не страдает: его можно смыть в минуту, – но он лишает лицо сияния юности: оно становится землистого цвета, даже с зеленоватым оттенком. К такой особе вряд ли кто-то подойдет.

– Что на это скажешь, деточка?

– Maman, вы ангел! У вас есть это средство?

– Здесь, на островах, остролист не растет, но зато у нас имеется кое-что другое: это корень под названием «borqui», или, иначе, «boraqui». Вот взгляни.

– Ой, дайте мне его скорее: сейчас же попробую.

Скоро по островам пошел слух, что Юстейсия, оттого что слишком много работает в магазине, начала стареть: того и гляди превратится в старую деву. Вокруг ее сестер стали увиваться молодые люди, и уже на Рождество Маржолен пойдет под венец.

Брекенридж Лансинг не пробыл на Сент-Китсе и трех дней, как неожиданно в ночь со вторника на среду к Юстейсии Симс вернулась вся ее прежняя красота.