Дербенд-Наме

Переходя затем к другим основаниям, мы должны заметить, что все мусульманские сочинения начинаются обыкновенно общепринятым вступлением, заключающимся в том, что автор переходит к изложению после нескольких хвалебных слов по адресу Творца, непосредственно за которыми следует краткое оглавление или обозначение предмета сочинения. Оглавление интересующей нас записки заключается в следующем: «Тарих (хроника, летопись, история) исламизма Дагестана, объяснение о происхождении властелинов этой страны и рассказ о корнях Дагестанских народов, да сохранит их Бог в мусульманстве, в благочестии и счастья до дня воздания!» Этими подчеркнутыми словами и исчерпывается все содержание Дагестанского тариха, что служит ясным указанием на то, что автор ничего более и не намеревался сообщить о Дагестане. Если бы тарих этот имел продолжение, повествующее о дальнейших судьбах Дагестана, то в его оглавлении, по принятому в мусульманском мире обыкновению, несомненно, мы встретили бы соответствующую фразу, хотя бы в таком роде: «и повествование о последующих судьбах этого народа до наших дней». Ничего подобного нет, а следовательно, нет и основания предполагать и искать продолжение истории Дагестана.

Это положение приобретает особую ясность при дальнейшем расследовании об авторе записки. Год, когда она была написана, и место, где жил историк, повели Казем-Бека и Услара к недоумениям. Во всех манускриптах составление истории Дагестана приписывается Мухаммеду-Рафи с длинным рядом прозвищ. Аббас-Кули Бакиханов в своей истории Восточного Кавказа пишет, что история Дагестана составлена была Мухаммедом-Рафи Ширванским в 1313 году на основании древних записок, документов и летописи неизвестного автора 931 года. К сожалению, Бакиханов не указывает на источник, из которого почерпнул свои сведения. Да и кроме того, в его утверждении встречаются очевидные ошибки: годом сочинения не может быть 1313-й, потому что в истории описаны события 1318 года и даже позднейшие. Точно так же, надо полагать, он ошибся, называя автора Ширванским, потому, во-первых, что во всех рукописях Мухаммед-Рафи назван Меккским, а, во-вторых, ученый ширванец не мог сделать относительно соседней страны те грубые географические ошибки, которые мы встречаем в разбираемой исторической записке[123], и которые простительны, конечно, арабу из Мекки. Эта ошибка подтверждается и другим обстоятельством. Бакиханов составил любопытный список поэтов, ученых и историков, которые родились в Ширване и Дагестане, но в числе их не встречается имени Мухаммеда-Рафи. Он же владел богатейшей библиотекой исторических сочинений на языках тюркском, арабском и персидском; г. Березин составил каталог этой библиотеки, но в нем также нет имени М. Рафи и не означено никакой «Истории Дагестана», что равносильно полному опровержению существования подобной истории: иначе она была бы в коллекции Бакиханова, самого ревностного собирателя исторических сочинений, посвятившего к тому же почти всю свою жизнь исследованиям прошлых судеб Дагестана и сопредельных стран. Затем знаменитый ориенталист Казем-Бек пишет, что ему неизвестен автор с именем М. Рафи, его также не знает П. К. Услар – несмотря на свою колоссальную эрудицию в области древнего Кавказа. Кто же, наконец, этот неуловимый историк, над отысканием которого разбивались все усилия таких ориенталистов?!

Нам кажется, что в настоящем случае ларчик открывается довольно просто, и если этого не сделали Казем-Бек и Услар, то потому, по всей вероятности, что они, как бы это не показалось странным, упустили из виду одно обстоятельство, именно, что арабские писатели весьма мало отличаются собственно по именам своим, что это большей частью Мухаммеды с разными прибавками, а потому и различаются главным образом по прозвищам. Так например, историков с именем Абу-Джафар-Мухаммеда было несколько даже в одном IX веке; один из них, с прозвищем Элъ-Белазури, написал историю арабских завоеваний, другой, Эт-Табари, – историческую энциклопедию под названием «История царей». Мы бы напрасно искали турецкого историка и географа с именем Мустафа, сын Абдуллы, но он же хорошо известен под прозвищем Хаджи-Кайфа и еще более под другим прозвищем Катиб-Челаби, и т. д. Казем-Бек и Услар непонятным образом не обратили внимания на это обстоятельство, именно – что в манускриптах Дагестанского тариха, вместе с именем автора, значатся и его хорошо известное прозвище.