Державю. Россия в очерках и кинорецензиях

Не озаботившись тылами, Альенде затронул интересы слишком многих, чтобы счастливо встретить старость. По запасам медной руды Чили занимает третье место в мире и первое в Западном полушарии. Доходы корпораций «Анаконда» и «Кеннекот» и кубофобия Госдепартамента США были слишком велики, чтобы сквозь пальцы смотреть на лакающих молоко чилийских детишек (еще со времен Эйзенхауэра во внешней политике США действовала доктрина «Принцип домино», по которой падение одного проамериканского режима неизбежно влекло за собой покраснение региона в целом). Дружественный красным главком Рене Шнейдер был изрешечен в машине за несколько дней до триумфа левых. Второй лоялист, главком Карлос Пратс, проснулся в отставке после бунта пустых кастрюль. Третьего шанса Альенде не представилось: летом 73-го главкомом сухопутных сил стал генерал Аугусто Пиночет.

К тому времени в стране уже стоял настоящий амиго-компаньеросский бардак. Комендантский час вводился и отменялся ежемесячно. Финансируемая американским посольством забастовка водителей грузовиков и мелких лавочников парализовала снабжение. Фиксированные цены вкупе с неконтролируемой эмиссией, усиленной к тому же миллиардами вброшенных из-за рубежа фальшивых эскудо, привели к острейшему товарному дефициту. Чуя вольницу, Хоакины Мурьеты самых разных расцветок по старинке брали себе в помощь ультралевые и ультраправые лозунги и с ними уже грабили мимохожих и мимоезжих, взрывали мосты и дороги, отрываясь на всю оставшуюся жизнь. Правящий режим отвечал на это безобразие песнями члена ЦК комсомола Виктора Хары.

Что делал в таких случаях Айболит? «Дети, ничего не бойтесь. Надо громко позвать соседей. Соседи добрые». Добрые московские соседи давно предлагали старейшей (с 1810 года) латиноамериканской демократии свою помощь. Переворот готовился с таким нахрапом, что двух десятков чекистов-профессионалов было бы достаточно для превентивного удара по штабам. Альенде и здесь оказался верен прекрасному идеалу.

Судьба идеала решилась в черный вторник 11 сентября. В первый же час восстания, объявив круглосуточный комендантский час, моряки Вальпарайсо засунули в трюмы 3000 человек — всю городскую власть и сочувствующих. Связи не было. Дорог не было. Оружия не было: незадолго до путча правым удалось провести законопроект о разоружении гражданских лиц. Как и заведено у розовых, Альенде сделал самый ответственный из безответственных жестов: надел президентскую ленту, помолился конституции и пустил пулю в лоб (миф об участии в обороне Ла-Монеды до последнего патрона позже возник из исторической фотографии — в каске на балконе, — был поддержан европейскими левыми и зачеркнут выжившим телохранителем президента).

В годы нового порядка хунта убивала людей тысячами, а пытала десятками тысяч.

Такова была цена белых перчаток и бесплатного молока для больных бегемотиков.

Наше детство

Воспитание, как и дрессура, требует ограничителей. Что можно, чего нельзя, за что в глазик поцелую, за что ноги вырву. Советская система, знавшая толк в контроле, вырастила миллионы отличных граждан, которые ее и похоронили. Сегодня детство длится до тридцати лет — капризное, защищенное от любого ветерка, неспособное к действию. Девочки, желая нравиться, хотя бы озабочиваются попой — мальчики рыхлеют телом, мозгом и потребностями.

Школа личности проиграла косным Советам по всем фронтам.

Карантинным летом-2020 сон московского двора прорезал клич горна:

«Взвейтесь кострами, синие ночи!»

Принцы и нищие

«Сто дней после детства», 1975. Реж. Сергей Соловьев

Анафему лагерям без вариантов поют люди, все лето проведшие на бабушкиной даче.

Об общинном житии они не в состоянии вообразить ничего, кроме маршировки.

Им ее в киножурналах показывали.

А они все страшно свободные и независимые люди, что не ходят под седлом. Аж неудобно.

Меж тем, для людей, которым по известным историческим причинам не свезло с бабушками, пионерское лето было первым опытом социализации с минимумом организационной дурнины и волей, какая не снилась счастливчикам из полных семей.

Лагерь — это иглы, папоротники и ежик у забора.

Солнечные нити через деревья.

Сибарит-вожатый в пиратском венке на один глаз, в которого поголовно влюблены девчачьи спальни.

Книжка в тихий час — необязательно хорошая. Можно какую-нибудь «Наш колхоз стоит на горке» или «Девять жизней храброго ингуша».