Десять негритят

He had been over-vehement, had tried to prove too much.	Пережимал, доказывал то, что не нуждалось в доказательствах.
Matthews, on the other hand, for the Defence, had been good.	Матгьюз, адвокат, напротив, оказался на высоте.
His points had told.	Он умело подал факты в пользу обвиняемого.
His cross-examinations had been deadly.	На перекрестном допросе ловко запугивал и запутывал свидетелей.
His handling of his client in the witness box had been masterly.	Мастерски подготовил выступление своего клиента.
And Seton had come through the ordeal of cross-examination well.	Да и сам Ситон на перекрестном допросе держался великолепно.
He had not got excited or over-vehement. The jury had been impressed.	Не волновался, не оправдывался, сумел расположить к себе присяжных.
It had seemed to Matthews, perhaps, as though everything had been over bar the shouting.	Маттьюз считал, что оправдательный приговор у него в кармане.
The judge wound up his watch carefully and placed it by the bed.	Судья Уоргрейв старательно завел часы, положил их на ночной столик.
He remembered exactly how he had felt sitting there -listening, making notes, appreciating everything, tabulating every scrap of evidence that told against the prisoner.	Он помнил это судебное заседание так, будто оно происходило вчера, помнил, как он слушал свидетелей, делал заметки, собирал по крохам улики против обвиняемого.
He'd enjoyed that case!	Да, такие процессы бывают не часто!
Matthews' final speech had been first-class.	Маттьюз произнес блестящую речь.
Llewellyn, coming after it, had failed to remove the good impression that the defending counsel had made.	Ллуэллину не удалось рассеять хорошее впечатление от речи адвоката.
And then had come his own summing up...	А перед тем, как присяжным удалиться на совещание, судья произнес заключительное слово...
Carefully, Mr. Justice Wargrave removed his false teeth and dropped them into a glass of water.	Судья осторожно вынул вставную челюсть, положил ее в стакан с водой.
The shrunken lips fell in. It was a cruel mouth now, cruel and predatory.	Сморщенные губы запали, это придало его лицу жестокое, хищное выражение.
Hooding his eyes, the judge smiled to himself.	Судья опустил складчатые веки и улыбнулся сам себе:
He'd cooked Seton's goose all right!	"Да, он не дал Ситону убежать от расплаты".
With a slightly rheumatic grunt, he climbed into bed and turned out the electric light.	Ревматически хрустя костями, старый судья залез в постель и выключил свет.
IV Downstairs in the dining-room, Rogers stood puzzled. He was staring at the china figures in the centre of the table.	Внизу, в столовой, Роджерс глядел на фарфоровых негритят.
He muttered to himself: "That's a rum go!	- Чудеса в решете! - бормотал он.
I could have sworn there were ten of them."	- Мог бы поспорить, что их было десять.