Десять негритят

V General Macarthur tossed from side to side.	Генерал Макартур ворочался с боку на бок.
Sleep would not come to him.	Никак не мог заснуть.
In the darkness he kept seeing Arthur Richmond's face.	Перед ним то и дело возникало лицо Артура Ричмонда.
He'd liked Arthur - he'd been damned fond of Arthur.	Ему нравился Артур, он даже к нему привязался.
He'd been pleased that Leslie liked him too.	Ему было приятно, что и Лесли этот молодой человек нравится.
Leslie was so capricious.	На нее трудно было угодить.
Lots of good fellows that Leslie would turn up her nose at and pronounce dull.	Сколько прекрасных молодых людей он приводил в дом, а она не желала их принимать, говорила, что они "нудные".
"Dull!" Just like that.	И тут уж ничего не попишешь!
But she hadn't found Arthur Richmond dull.	Артур Ричмонд не казался ей нудным.
They'd got on well together from the beginning.	Он с самого начала пришелся ей по душе.
They'd talked of plays and music and pictures together.	Они могли без конца разговаривать о литературе, музыке, живописи.
She'd teased him, made fun of him, ragged him.	Она шутила, смеялась с ним, любила поддразнить Артура.
And he, Macarthur, had been delighted at the thought that Leslie took quite a motherly interest in the boy.	И генерал был в восторге от того, что Лесли принимает поистине материнское участие в юноше.
Motherly indeed! Damn fool not to remember that Richmond was twenty-eight to Leslie's twenty-nine.	Материнское - это ж надо быть таким идиотом, и как он не сообразил, что Ричмонду исполнилось двадцать восемь, а Лесли всего на год его старше.
He'd loved Leslie.	Он обожал Лесли.
He could see her now.	Она стояла перед ним как живая.
Her heart-shaped face, and her dancing deep grey eyes, and the brown curling mass of her hair.	Круглое, с острым подбородочком личико, искрящиеся темно-серые глаза, густые каштановые кудри.
He'd loved Leslie and he'd believed in her absolutely.	Он обожал Лесли, беспредельно верил ей.
Out there in France, in the middle of all the hell of it, he'd sat thinking of her, taken her picture out of the breast pocket of his tunic.	И там во Франции, в передышках между боями, он думал о ней, вынимал ее фотографию из нагрудного кармана, подолгу смотрел на нее.
And then - he'd found out!	Но однажды... он узнал обо всем.
It had come about exactly in the way things happened in books. The letter in the wrong envelope.	Произошло это точь-в-точь как в пошлых романах: Лесли писала им обоим и перепутала конверты.
She'd been writing to them both and she'd put her letter to Richmond in the envelope addressed to her husband.	Она вложила письмо к Ричмонду в конверт с адресом мужа.
Even now, all these years later, he could feel the shock of it - the pain... God, it had hurt!	Даже теперь, после стольких лет, ему больно вспоминать об этом... Боже, как он тогда страдал!