Дети

Мистер Райнд подошел к полицейскому и, глядя на него снизу вверх, спросил, где находится такая-то улица. Дерзость вопроса поразила полицейского, он даже отступил на шаг. Поступок мистера Райнда был нарушением этикета. Уважающий себя член китайской полиции не говорит на иностранных языках. В городе, где каждый повар, слуга, рикша, торговец умеет – так или иначе – сговориться с потребителем на восьми европейских языках, полицейский не унижается до того же.

По современной китайской расценке официальных положений, полицейский – важный господин, он регулярно получает жалование, он носит форменную одежду, он представляет правительство. К такому господину нужно подходить, зная этикет, одним из параграфов которого является необходимость обращаться к уважаемому господину на его родном языке. Спрашивать же адрес у чиновника – смешно и дерзко: вокруг всегда вертится стая рикш, идут пешеходы, и это их гражданский долг указывать улицы.

Итак, полицейский лишь посмотрел на мистера Райнда, затем полузакрыл глаза и ничего не ответил. Мистер Райнд повторил вопрос. Глаза открылись в изумлении и тут же снова захлопнулись; уста не произнесли ни звука. На вопрос, повторенный в третий раз, полицейский тряхнул головой и окончательно превратился в совершенно неподвижного идола. Он так и понимал свои служебные обязанности: он стоял для украшения города.

Попытав счастья с парой других полицейских, на других перекрестках улиц, и всё с тем же неизменным успехом, мистер Райнд решил самостоятельно найти нужный ему адрес.

С грустью брел он по улицам, наблюдая вокруг картины человеческого горя. Растрепанные китаянки, в лохмотьях, сидели повсюду на мостовой, окруженные каждая кучкой детей. Те, что поменьше, были совершенно голы, на старших болтались кое-какие остатки одежды, правильнее сказать, рубища.

Маленькие китайские дети очаровательны. Их лица всегда полны жизни, веселья, лукавства – и тупое, покорное и, вместе с тем, скрытое выражение лиц, присущее взрослым, приобретается лишь с годами тяжелой жизни. Дети же – полны инициативы и оптимизма. Ведя таких славных детей и в такой бедности, мистер Райнд жалел их, и это, очевидно, выражалось на его лице. Инстинктом китайский ребенок сразу и безошибочно угадывает, кто и как к нему относится. Они видели: идет богатый иностранец, и в сердце его жалость, а в кармане, конечно, деньги. Немедленно детишки ринулись к нему с криками о милостыне – и в несколько секунд мистер Райнд был окружен и оглушен толпою детей. Их было не менее сотни.

Как и всё остальное, нищенская профессия в Китае имеет свои особенности. Только благодаря баснословному терпению и выносливости китайца эта профессия там не прекратилась, так как средний китаец не подает милостыни. Это отношение к нищему основано на древней мудрости: для всего живущего у богов есть свой план, в который человеку небезопасно вмешиваться. Очевидно, по каким-то высшим небесным соображениям, определенный человек назначен быть бедняком – пусть он им и остается. Если понадобится изменить его судьбу, боги достаточно могущественны, чтоб сделать это без вмешательства прохожего. С появлением иностранцев в Китае профессия нищенства ожила, подняла голову и достигла зенита – всё это под ироническим взглядом того же среднего китайца, в чьих глазах дающий милостыню, другими словами, разбрасывающий свои деньги по улице, не может считаться нормальным, разумным человеческим существом: глупец помогает плуту. Даже и нищий, будучи тоже китайцем, чувствует свое превосходство в понимании жизненных явлений и слегка презирает своего благодетеля.

Китайский нищий, бегущий милю за потенциальным благодетелем, не сделает шагу за тем иностранцем, кто из принципа не подает милостыни. Как он распознает эти разновидности человека с единого беглого взгляда – его профессиональная тайна. Этим объясняется странное, на первый взгляд, явление: одни иностранцы свободно ходят по улицам Китая, за другими следуют нищие, группами, семьями, кланами, преследуя их из города в город, ночуя за оградой их жилищ и отставая лишь у океанского парохода.

Мистер Райнд воспринимался нищими, как человек, «разбрасывающий деньги по мостовой», – и ему не было пощады. Когда он обернулся к толпе бегущих за ним детей; улыбнулся и бросил им горсть мелочи, – он запечатлел свою судьбу в Китае. С тех пор, куда бы он ни шел, куда бы он ни ехал – за ним бежали толпы нищих. Круглые сутки стояли у отеля дежурные, следя за появлением мистера Райнда, и подавали сигнал остальным. Они всюду следовали за ним. Если он входил в лавку или в дом, они ожидали его. Терпение их было неистощимо. Если он садился в парке на скамейке, они стояли «стеною вокруг. Если он вступал в разговор со случайно встреченным знакомым, они вежливо отступали шага на два-три и ожидали, зорко следя за малейшим движением мистера Райнда.

При его появлении на улицах матери расталкивали сбившихся в кучу детей: – Вон идет безумный, разбрасывающий деньги по мостовой. Бегите за ним!