Дети

– Она думает… она раздумывает, – Лида оглянулась вокруг, затем нагнулась к уху мистера Райнда и прошептала: – Она раздумывает над тем, не отдать ли двух старших мальчиков большевикам.

– Что?

– Отдать большевикам, пусть они сами их воспитывают. Они тогда уедут в Россию, на Кавказ, их там будут кормить и учить работе.

– Хм…

– Не говорите «хм», мистер Райнд, пожалуйста, не говорите. Уже довольно люди упрекали ее и укоряли. Вы подумайте одно: никто, никто никак и ничем ей не помог. А дети голодные.

– Но у человека должны быть принципы. В этом человеческое достоинство.

– Ах, мистер Райнд! Если маленький голодный мальчик хочет есть… Он хочет и просит у матери, и плачет. А вы ей «принципы» и «человеческое достоинство». Принципы – для богатых. А у бедных какое там человеческое достоинство! Вот здесь сейчас японцы могут подойти и ни за что ударить кого угодно – если он бедный – тут же, на улице. И он смолчит, вот и все его достоинство. А богатого, как вы, он не ударит – вот вам кажется, что это легко – сохранять человеческое достоинство. Вы – хороший человек, мистер Райнд, но в жизни вы какой-то неопытный. Вы мало знаете жизнь.

– Чего же я не знаю, что знаете, например, вы, Лида?

– Голода не знаете, вечной нужды не знаете, не знаете, как все боятся, что убьют, и молчат об этом, чтоб не пугать семьи; без паспорта как жить не знаете, беззащитности не знаете. Я понимаю, что нужно иметь принципы, но я еще лучше понимаю, вернее, я очень чувствую, что не надо осуждать и презирать очень несчастных людей. И знаете, что? Пойдемте к ней, ко вдове, в гости вместе со мною. Она пригласила меня на их армянское Рождество.

– Когда же это?

– Она еще и сама не знает точно.

– Пожилая женщина и не знает…

– Ах, – перебила Лида, горячо защищая вдову, – вот вы опять говорите о ней таким тоном. Вы послушайте, я вам объясню. Много столетий армяно-григорианская церковь праздновала Рождество шестого января, то есть когда у русских Крещение, по новому стилю это – девятнадцатого января. Хорошо. Глава их церкви – Католикос живет в Эчмиадзине, на Кавказе. Теперь слушайте: если Католикос объявит что-либо относительно церкви – это для всех обязательно, потому что это – истина. И, самое главное, ни одно постановление Католикоса о церкви уже не может быть отменено. Но вот, после революции в России, армяне – некоторые из них – стали прямо-таки осаждать Католикоса: «Давайте праздновать Рождество вместе с русскими». Это значило – перенести его с шестого января по старому стилю на двадцать пятое декабря по новому стилю. Вы понимаете? Вы слушаете, мистер Райнд? Католикос был старый, он очень устал, потому что революция была и в Армении. Он согласился и сказал: «Да будет так». И вы знаете, что потом случилось? – глаза Лиды сделались круглыми от изумления перед тем, что случилось. У мистера же Райнда от всех этих стилей – новых и старых – начала кружиться голова.

– Знаете, что случилось? – еще раз воскликнула Лида. – Он согласился, а русские в это время стали просить своего Патриарха праздновать Рождество как во всем мире, со всеми вместе, то есть на тринадцать дней вперед. И пока все это решалось, и все убеждали друг друга, советское правительство отменило Рождество совсем. И все эти дни и числа стали буднями. И затем они ввели в России новый стиль. И знаете, что получилось? Новый Год пришелся на старый рождественский пост, и те, кто еще верует и постничает, не могут праздновать и…

– Лида! – взмолился мистер Райнд, – Вы хотели рассказать об армянской вдове. Перейдите к ней!

– Да, но без этих объяснений вам будет непонятно, почему она так страдает. Она верующая и всю жизнь строго соблюдает посты. И вот: Католикос не мог снова изменить день Рождества. Армяне в этом городе распались на две группы: одни хотят праздновать по-новому, другие по-старому. Они ссорятся из-за этого между собою.

Священник уже давно послал запрос в Эчмиадзин, но почта через Россию идет очень медленно, часто совсем не приходит.

– Но вдова? Вдова?

– Она постничает. О, мистер Райнд, – воскликнула Лида, – я совсем не знала, какой ужасно трудный армянский пост! Наша покойная бабушка строго соблюдала посты, но наш пост куда легче!

– Но вдова?