Существует бесчисленное количество способов добывать деньги, и все они давным-давно известны и практикуются в Шанхае. Там уже невозможно придумать ничего нового. Приезжему надо лишь оглядеться и примкнуть к чему-либо уже практикуемому. Пооглядевшись, мадам Милица нашла, что большинство населения Шанхая живет в кредит или же на благотворительные средства, собираемые в их же собственной среде. Так, например, войны на территории и в окрестностях города велись в кредит, а пострадавшее население жило на благотворительные средства. В этом городе, полном преступников и циников всех наций, существовала какая-то романтическая вера в «честное слово» бесчестного человека. Всякий приезжий на следующий же день имел уже кредит и в ресторане, и в отеле, и у портного, и в лавках, хотя никто толком еще не знал, откуда, зачем и как надолго он приехал, и заимодавец не мог толком ни написать, ни произнести имени своего должника. Секрет заключался в том, что приехать в Шанхай – не трудно, найти кредит – легко, но, не уплатив долгов, уехать – невозможно. Да и в самом городе, при его семимиллионном населении, должнику совершенно невозможно затеряться, скрыться от своих кредиторов. В этом отношении – Шанхай – единственный город в мире.
Этим положением объяснялись многие странности в жизни Шанхая.
Человек, не предвидевший впереди возможности иметь и сотни долларов наличными, спокойно подписывает «чит» на тысячу. Люди без всякого прочного финансового обеспечения, постоянной профессии, жалованья – в долг пьют, едят, танцуют, одеваются, женятся, играют в карты, разводятся, умирают. Их хоронят в кредит, на «чит», подписанный кем-либо из друзей, живущим по той же системе.
Ничему не научившись из наблюдений, мадам Милица решила держаться своей прежней профессии.
На створке входной двери в свою квартиру она прибила гвоздями деревянную черную рамку, в которую – на день – она всовывала картон с надписью:
Мадам Милица
Научное предсказание человеческой судьбы.
И только. Кратко, просто, но с каким достоинством! Ни намека на славное прошлое, на успехи в Румынии. Бессарабии, Сербии, в городе Кишиневе, на заводах Урала, на Дальнем Востоке. Скромность и отчасти страх перед могуществом Англии не позволяли ей упомянуть, например, об участии в романтической судьбе леди Доротеи.
Вывесив объявление, она села у стола, в ожидании клиентов. В течение первых трех дней не пришел никто. Призадумавшись, мадам Милица решила, что надо, до некоторой степени, стараться шагать в ногу со своим веком, то есть для всякой профессии необходима самореклама. Выбор материала был велик, но осторожность удерживала руку Милицы: было опасно упоминать о сильных мира сего. А бессильные – ничто в деле рекламы. Наконец, она догадалась и добавила на картоне: «Гадалка, предсказавшая конец комиссару Окурок». От этого она не могла ожидать неприятностей: комиссар мертв, родные его, если в живых, едва ли смогут когда-либо добраться до Шанхая. А «комиссар» – всё же титул.
Начали появляться клиенты. Не так уж их было много, но всё же это поддерживало надежду. И вдруг вынырнули совсем новые, неожиданные осложнения.
Однажды утром, после раннего кофе, мадам Милица вышла на крыльцо, чтобы, как обычно, вставить картон с объявлением в рамку. И что же? Там уже было объявление. На нем значилось:
Она вынула это злонамеренное объявление и разорвала его на части. Увы! Это было лишь началом. После этого знаменательного дня она то и дело находила всё новые объявления, и в них – оскорбления своему достоинству – и человеческому и профессиональному.
Она не знала, кто была вышеупомянутая Жанна, но это не умаляло обиды. Всё же она сдерживала свое негодование. Философ по природе и по профессии, она знала, что от человека следует ожидать
Что ж, мы живем в страшное время дегенерации человека: он превращается снова в обезьяну! Спокойствие и терпение – долг разумного наблюдателя.
С горьким вздохом она уничтожала эти пасквили. Но когда ее из Милицы переименовали в Милицию, она решила найти врага, узнать, наконец, кто он, и почему избрал ее своей жертвой.
Ее врагом оказались мальчишки Шанхая.
Русский мальчишка в Шанхае – это особая разновидность человеческого детеныша.