Дети

Еще более туманно сообщила она Лиде о преследованиях и специальной пытке путем подмена объявлений. Из всего сказанного Лида могла уже легко заключить, что заработок мадам Милицы был недостаточен для оплаты ее скромной жизни. Лида поспешила переменить тему и сообщила о себе, что приехала выступать на концерте. На это хозяйка, сжав губы, значительно покачала головой. Получив письмо о приезде Лиды, она тогда же бросила на Лиду карты. С удовольствием она может объявить, что в Шанхае Лиду ждут успех и слава и еще неожиданная встреча с дамой, встреча чрезвычайно приятная. Поощренная этим, Милица еще раз бросила карты уже на Лидину судьбу вообще: выпала долгая жизнь и счастливая смерть.

– Замужем? – спросила Лида.

– Да, замужем.

– За кем? За Джимом?

Мадам Милица поморщилась на эту наивность: карты не называют имен.

– Замужем за иностранцем. В чужой и далекой земле. Долгая бедность, борьба за жизнь, потом слава. Исполнение желаний при конце жизни.

Лида глубоко вздохнула. Попыталась еще:

– Но муж мой выходил на картах блондином или брюнетом?

– Блондином.

– Джим! – внутренне воскликнула успокоенная Лида. В порыве благодарности она хотела было кинуться мадам Милице на шею и поцеловать ее, но у последней был такой мрачно-величественный вид, что один взгляд на нее остановил Лиду.

Она преподнесла хозяйке бесплатный билет на свой концерт. Дар был принят с молчаливым торжественным поклоном. Милица тут же прочитала все, что было написано на билете, затем перевернула его и на оборотной стороне внимательно прочитала адрес типографии. Когда читать было уже нечего, она еще раз поклонилась и поблагодарила. С королевским достоинством она милостиво изрекла, что не забудет оказанного внимания и, в свое время, ответит на любезность Лиды своим подарком. Лила же и так трепетала от счастья она не сомневалась в талантах Милицы, и предсказанное будущее наполняло ее счастьем.

Попрощавшись, Лида быстро спустилась с крыльца и тут вдруг толкнулась с мальчишкой. Вывернувшись из-за угла, он налетел на нее с такой силой, что она едва устояла на ногах. От неожиданности и он, видимо, испугался и отпрянул в сторону. Из его рук выпал картон. На нем стояло:

«Похоронное бюро «Милица».

Прохожий! Остановись!

Оптовым покупателям скидка».

Из-за угла показалась большая группа школьников, наблюдавшая сцену с противоположного тротуара. Лида схватила картон. Мальчишка пытался вырвать его, но она подняла вверх руку и держала трофей высоко над головой. Мальчишка крутился около, подпрыгивая, стараясь завладеть картоном.

От группы школьников отделился высокий мальчик, очевидно, вождь. Он позвал Лидиного врага, и тот, сконфуженный неудачей, перебежал улицу и, став со своими друзьями, крикнул ей тоном оскорбления:

– Гадать ходила, красавица?

Лида вспыхнула. Со своего тротуара она крикнула:

– Я не привыкла, чтобы мне кричали через улицу! Иди сюда, если ты меня не боишься!

– Я боюсь? – горшего оскорбления нельзя было и придумать.

Полный негодования он выступил вперед, готовый возобновить атаку. В голосе его звучало непобедимое мужество и полное презрение к врагу.

– Кого я боюсь?

– Меня, бэби, – ответила Лида сладко.

– Тебя? Давно ты выскочила из пеленок? Только бросила сосать соску и бежишь к гадалке про жениха узнавать!

– Молчать! – крикнула Лида в ярости. – Негодяй! А вы что же смотрите, – крикнула она старшему и высокомерно добавила, – взрослый! Почти мужчина! Как вы позволяете, чтоб в вашем присутствии оскорбляли женщину! Вы знаете кто я? Я артистка, певица…

– Знаменитость! Мяу! Мяу! – напал снова мальчишка. – Слыхали таких певиц, по ночам мяукаете на крышах, ваша светлая знаменитость.

– Что ж, если хочешь, я – знаменитость! Я пою не на крышах, а в театре. Я буду петь в опере. Я здесь даю концерт.

Слова «театр», «концерт», «опера» произвели свое впечатление. Половина русского населения в Шанхае – музыканты. Группа школьников двинулась к Лиде.

– Правда? – спросил ее враг наивно, подступая ближе. – Какой голос?

– Сопрано. Лирическое.

Но он не привык относиться с доверием к тому, что ему говорили.

– Сочиняешь! – крикнул он и вдруг сделал быстрое движение, чтоб выхватить картон из рук Лиды. Но она таким же быстрым движением подняла его и держала высоко над головой.

– Сочиняю? – даже задохнулась она. – Знаешь что, ты… ты лучше носки свои научись сначала носить, а потом разговаривай с дамами. Посмотри на свою ногу!

Выставленная вперед – позиция атаки – нога, правда, представляла жалкое зрелище: стоптанный полуботинок, нависший пестрый и грязный носок, а далее сама нога – бледная и грязная, выше – бахрома штанишек, из которых хозяин их давно вырос. Мальчик смотрел удивленно, он будто впервые увидел эту ногу и свой убогий наряд. Переведя взгляд на элегантную Лиду, он вдруг сконфузился, вспыхнул и, отдернув ногу, постарался скрыться в толпе товарищей. Лиде стало жаль его.

– Гляди! – сказала она. – Видишь, сегодняшняя газета. Вот объявление о моем концерте. Теперь смотри на портрет певицы. Кто это? Я!