Дети кицунэ

Эри принялась стелить футон.

– В каждом из них живёт свой дух, – пожала плечами она. – Считай, бумажный ко-дама. Я могу только привязать их к себе – вот и слушаются. Я тебя научу, если хочешь.

Керо задёргался и поморщился, закрыв лицо ладонями. Оригами тут же встрепенулись и принялись его успокаивать – гладили, шуршали, что-то нашёптывали. Было интересно наблюдать, как они это делают своими бумажными ртами. Но парень всё равно проснулся. Вздрогнул и подскочил, едва не отбросив парочку журавликов. Воззрился на нас. Кажется, очень испугался.

– Опять кошмары? – тихо спросила Эри.

Керо кивнул. Бумажная лягушка запрыгнула ему на руку и начала по-кошачьи лосниться, издавая странное шипение. Парень погладил её по спине. Оригами запрыгнуло ему на плечо.

– Он иногда кричит во сне. Так что не бойся, если вдруг такое случится.

Эри бросила поверх футона одеяло – попроще, без монов и надписей, – и молча побрела к себе. Мне оставалось только занять своё место. Здесь, в тепле, если закрыть глаза и не принюхиваться, можно было подумать, будто я оказалась дома. Вот-вот позовёт мама, Такеши примется строгать флейты из бамбука…

– Харуко?

Керо окончательно проснулся, и теперь сидел, плотно закутавшись в одеяло. Бумажные фигурки устроились у него на плечах и макушке. Он по-прежнему изучал меня, как какого-нибудь диковинного зверька, отчего предупреждение о криках во сне уже не казалось самым жутким фактом о таком соседе. Мне стало не по себе.

– Да? – отозвалась я.

– Почему ты кричала… там?..

– Эри пыталась меня утопить, – Я укрыла колени одеялом и снова нацепила украшения – чётки и шкатулку с Кокоро. Цикада мирно спала. – Она часто так делает?

– Бывает… – Керо пожал плечами. Сам того не замечая, он принялся нервно теребить свою седую косу, чем ещё больше походил на сумасшедшего. – Знаешь, она тобой очень заинтересовалась. В последний раз такое было, когда я чуть не вспомнил прошлое.

– Чуть не вспомнил прошлое?

– Мне стёрли память, чтобы я не сошёл с ума.

– Как это?

– Ну… некоторое время назад я очнулся в доме одной лесной ведьмы… И всё. Рядом сидела Эри. Она сказала, что я пережил что-то страшное, и теперь я буду ей помогать. Потом мы пришли сюда. Тут не было дома – только кучка этих всяких штук. Мебель, одежда, веера… Госпожа Эри попросила ко-дама построить дом, мы стали тут жить… В общем-то, это всё.

– И ты не можешь вспомнить, что было раньше?

Он оглянулся на дверь, куда ускользнула Эри. Боялся. Бережно оставил одеяло на футоне и осторожно, переступая через удивлённые оригами, подобрался ко мне. От него пахло сырым лесом и копчёной рыбой. Красная краска на глазах и нижней губе чем-то напоминала свежую кровь.

– Обещаешь, что не скажешь Эри? – прошептал Керо.

– Конечно.

– Я один раз сбежал в город. Эри отпускает меня только в лес и на кладбище – ну, чтобы сделать наброски, – и мне показалось, что я там что-то помню. Вот один дом точно помню. И ещё рынок тоже. Только на меня там коситься начали, и я ушёл. Мне кажется, раньше у меня была жизнь, но Эри это не нравится. Она говорит, что если я вспомню прошлое, я сойду с ума, потому что оно очень страшное.

– А что ты думаешь?

– Не знаю. С одной стороны, мне снятся кошмары, будто я прячусь от какого-то чудовища, а с другой… мне кажется, раньше у меня были друзья. По крайней мере, несколько.

– У меня тоже были друзья. Одна. Подруга. Наверно, сейчас она и рядом со мной стоять не хочет.

– Почему?

– Ну… я же преображённая. А она – мико. Для мико преображённые и ёкаи вообще… скверна. Они считают, что мы уродцы.

– Уродцы? А мне кажется, ты очень даже красивая. Ну, когда я тебя в первый раз увидел, ты и вправду чудовище напоминала, а после бани госпожи Эри намного лучше стало. Хочешь, я тебя нарисую?

Странный комплимент. Не самым приятный, на самом деле. Как бы я не пыталась прятаться от этих мыслей, где-то внутри всё-таки сидело это гаденькое чувство – все вокруг красивей. Я уже смирилась с тем, что родилась… неказистой. И глаза недостаточно выразительные, и кожа недостаточно чистая, и волосы не блестят, и телосложение неженственное…

Надо мириться дальше. Я же «очень даже красивая»… Но ведь голова-то у меня есть! И соображать эта голова умеет, я ещё покажу, как!

– Ну… А ты можешь? – хмыкнула я.

Он подскочил и вытянул из закромов пергамент. Тут же позаботился об угольках, чернилах и кисточке, достал маленькую дощечку и, устроившись напротив, быстро принялся рисовать. Я постаралась устроиться покрасивей – как на гравюрах, с прямой спиной и сложенными на коленях руками. Хоть и сонный, Керо делал наброски с удивительной скоростью.