Дети кицунэ

– Но это довольно дорогой подарок… мне просто нечем ответить…

– Всем, чем нужно, ты ещё ответишь. А мне нужно куда-то поставить вазу. Так что будь добра, прибери себе это сокровище и разбуди Керо. Нечего ему валяться без дела.

И она снова ускользнула – как настоящая кошка, которая гуляет сама по себе. Я отложила в сторону «Хякки-ягё», прочитанную уже не четверть, и осторожно подобралась к Керо. Ожившие оригами тут же встрепенулись.

– Керо… – Я тихонько ткнула его в плечо. – Керо, вставай… Госпожа Эри просила тебя разбудить…

Керо повернул голову, и я не удержалась от улыбки. Краска на его лице так размазалась, что теперь всё оно было розовое, как персик.

– Что, уже утро?.. – сонно проскрипел парень.

– Вставай, – настаивала я. Вспомнила, как когда-то будила Такеши – он ведь так же вставать не любил! – Дрых бы ты так у меня дома, матушка бы быстро тебя метлой огрела!

Он сонно приподнялся на локте.

– Теперь ещё и метлой грозятся…

Керо присвистнул, и целая стайка бумажных бабочек поднялась в воздух. Они полетели в сторону банной, а вернулись с миской, полной воды. Их хозяин живенько умылся. Среди россыпи побрякушек на шее он отыскал маленькую баночку с краской и принялся подводить глаза. Воздух наполнился пряным запахом шафрана.

– Зачем ты красишь лицо? – поинтересовалась я.

– Это защита, – пояснил Керо, подводя пастой верхнюю губу. – Живое тело очень уязвимо перед духами. Кто угодно вселиться может. А красный цвет их отпугивает.

– Ты живёшь под боком у бакэнэко и боишься духов?

– Лучше перестраховаться, чем потом страдать от чужаков в теле. Кстати, рисунки во-он там. Посмотри, если интересно.

Керо накинул кимоно и выскочил на кухню. Я осталась наедине с загадочным разукрашенным ящиком, ломящимся от бумаг.

И всё весёлое настроение куда-то испарилось.

Тот самый самурай, чьи доспехи стерегут дорогу. Ещё свежий. По белым сугробам расплываются кровавые пятна, из прорезей шлема таращатся остекленевшие глаза. Кажется, Керо видел его смерть. Пытался запечатлеть. Со следующего рисунка таращилась мёртвая крыса, прокушенная острыми зубами, за ней следовал падший в лесу олень. Я уже сомневалась, что стоит листать дальше, и всё равно продолжала. Следующая картина – бакэнэко за сямисэном. Несколько зарисовок рассветов. Какое-то скрюченное пузатое существо с длиннющими руками и большими красными глазами в пол-лица. Заснувшая на кимоно кошка. Маленькие фигурки монахов, прибирающих кладбище, и бледные очертания города в утреннем тумане. Кажется, обычная жизнь. Но следующие наброски куда больше напоминали смутные воспоминания – нарочно размазанная фигура парня в зелёном кимоно, убранство какого-то большого дома, а под конец, как самый главный ночной кошмар, огромная чёрно-лиловая тварь с острыми зубами. Кажется, Керо не был уверен, как её стоило рисовать. Просто выплёскивал на пергамент то, что чувствовал.

– Керо, как тебе новая соседка? – донёсся с кухни голос Эри.

– Очень хорошая, – отвечал Керо, нарезая какие-то овощи. – С ней приятно говорить.

– А ты… ничего не чувствуешь?

– То есть?

– Может быть, какого-то неестественного страха? Или… м-м… злобы?

– Нет. А что, должен?

– Ты до неё дотрагивался?

– Госпожа Эри, простите за дерзость, но… вы можете сказать прямо, что я должен сделать? Просто я не понимаю ваших целей, и…

– Ничего, Керо. Занимайся своими делами.

От этих странный разговоров мне стало не по себе. Я бережно сложила рисунки обратно и, мельком глянув в сторону кухни, скользнула к книгам. Поэзия о природе, записки о придворной жизни, перечень лекарственных трав… Если ничего другого под руку не попадётся, можно почитать и это, и всё же…

Я не сразу заметила чёрно-жёлтую книжицу. Обложку украшали изящные цветы, название было высечено золотым теснением.

«Сказание о принце Курайтани», – гласило оно.

Никогда не слышала о таком. Тут же открыла, пролистнула несколько страниц. Таких ярких иллюстраций не было даже в «Хякки-ягё» – каждая как отдельная картина! Тот самый принц Курайтани – как здесь писалось, хозяин Ёми, города мёртвых, – представал бледным юношей в тёмных одеждах, окружённым полчищами всевозможных чудовищ.

Принц Курайтани правил чудовищами. Каждый раз, когда их городу Ёми нужен был приток свежей крови, он созывал Хякки-ягё – ночной парад сотни демонов, – и тот, минуя всякие преграды, устремлялся на зов. Принц Курайтани приветливо встречал гостей, но приказывал закрыть за ними ворота. Никто не знал, что происходило в это время. Когда же ёкаи возвращались, их родные города обращались в прах. Это была самая странная сказка, которую я читала, и всё же что-то мешало мне оторваться от книги. Затем шёл рассказ об отважной кицунэ, ринувшейся на зов, о её женихе, притворившемся ёкаем, чтобы последовать за ней, каком-то бое, чудовищах, обиде принца…

– Харуко? – Эри выглянула с кухни. – Ты завтракать не собираешься?

– М-м… Нет, я неголодна…

– Я бы на твоём месте на кладбище пошла, – Она ехидно усмехнулась. – Потренироваться во всяких запахах, звуках… В этом вашем лисьем, короче говоря.

Я распихала книги по рукавам и ещё плотнее затянула пояс.