Девочка и Дорифор

На следующий день Касьян Почвин (не будем особо мучиться, выискивая в чужой памяти забытую подлинность его происхождения) подался опять загород, но без этюдника. То дерево долго искать не довелось. И женщину тоже. Она в туже минуту удалялась прочь от заметного растения, теперь уже догоняя прежних попутчиков. Касьян остановился и ждал от неё очередного подарка. Долго глядел на сокращающуюся в перспективе гурьбу людей, и вскоре смирился остаться ни с чем. Но сподобился-таки дождаться. Она обернулась, восходя на склон соседнего бугра, и от её глаз изошло прежнее таинственное отношение. Скорее, он это угадал. Ведь расстояние между ними не позволяло ничего разглядеть. А его отверзые очи испускали нечто, похожее на испуг.

Касьян, полу-обескураженный и полу-осчасливленный, оглядел обычное пространство вокруг себя: место, ограниченное окружностью кроны дерева, и кое-что приметил в нём, приходя ко мнению, что он примерил на себя едва ощутимое добавочное восприятие пространства вселенной. Будто здесь гостило присутствие непривычного для него, но желанного мира. Неужели оно, это пространство вдруг становится этаким заповедным? Тем, о котором немного проговорили мы в начале повести Даля, то есть, в размышлениях. Помните? «Бывает, что душа в него заглядывает. На один короткий миг». Да. Здесь, в обычном природном помещении обретались отблески света отнюдь не солнечного. Они не отражались многократно от блестящих листочков, создавая иллюзию их прозрачности, а проходили сквозь них совершенно беспрепятственно. Заходили ненадолго, действительно будто погостить. Воздух под кроной немного согревался теплом, похожим на домашний, и не торопился остывать.

Художник, возымев свежее впечатление, возвратился домой, вынул из кладовки новый подрамник и, за очередную ночь, написал картину. Тогда же ощущаемое им пространство жизни стало ещё просторнее.

Ежедневно Касьян Почвин приезжал на заветное место. Но не угадывал встречи с ней, вернее ухода её. Сразу оставался в одиночестве. Тем не менее, день за днём, приезд за приездом, ему казалось, будто, по сути, заурядная область природного учреждения уже и без неё постепенно обретало черты вместилища непостижимого обетования. И, наконец, настал день, когда нездешние гости уже тут обжились и попросту не торопили себя удаляться по домам. И лишь один Касьян во всём белом свете – сподобился приоткрыть тайну решительно редкостного установления естества. Он, и более никто, оказался посвящённым в тайну иного существования в царстве жизни. Ему единственному был представлен приготовляемый здесь праздник вселенской значимости под определённый заказ неведомого существа. Теперь он, затаив радость, частенько приходил туда на желаемую встречу, на тайное свидание с этим пространством, – постоять, посидеть, полежать. То вечерком, то утречком, то в полдень.

– Добрый день.

Её ровный и беспристрастный голос прозвучал совсем близко, за спиной Касьяна. И ещё до того как обернуться, он узнал, кто это с ним здоровается.

– Угу, – хрипловато промолвил он, до упора выгнув шею, а в мыслях: «добрее не бывает, по меньшей мере, на этом свете».

А потом сразу же и произошло то, что мы назвали жжением в груди на алтаре острой влюблённости. Что тому оказалось причиной – не знает никто. Произошло. Явилась Она.

Разговора не состоялось. Только неизменный взгляд на ходу. Художник провожал неизвестность обратным поворотом головы.

В другой раз, то ли иррациональная воля Касьяна то ли местное искривление силовых линий мирового магнетизма, то ли эти оба тяготения взяли, да слились в единое русло, и вот, художник оказался попутчиком того собрания людей, которое сопровождало его женщину. Однажды. Он сравнялся с небольшим людским потоком и без особого намерения присоединился к неизвестной ему компании. Будто вошёл в какой-нибудь трамвай, чтобы затем сойти на нужной остановке. Просто случай. То есть, этот передвижной клуб не представлял никакого определённого интереса для художника. Касьян даже не пытался знать о предназначении случайного для него собрания. И никто из тех людей тоже не покусился должным вниманием на не менее случайного попутчика. Попутчики, так попутчики. Внутри любого транспортного средства наблюдается нечто подобное. А это общее перемещение людей, влекомое невидимым потоком, действительно можно, с некоторой натяжкой, приравнять к иносказательной поездке. И здесь, внутри невидимого транспортного средства, как тому и подобает, образовалось вполне безответственное общение. Что-то подметить, о чём-то сострить, просто обменяться мнениями о происходящем вовне.