Девочка и Дорифор

Мама по-прежнему не нашла в себе ничего такого, пригодного для возражения или согласия. Глядела на три знаменитых окна в доме. Но мы не знаем, что она для себя в них замечала: в глазах её пребывало безразличие. А, может быть, мысли удалились куда-то в иные времена? Женщина откинулась на спинку скамеечки, продолжая будто бы глядеть в окна, и не заметила, как погрузилась в лёгкую дрёму. Усталость от дороги, всё-таки, дала о себе знать.

Седьмое поколение Адама в его сыне Каине, было в сборе. Красавцы, как на подбор. И, конечно же, прекраснейшая из прекраснейших, – Ноэма, дочь томной красавицы Селы. Её брат, сын блистательной Ады, Иувал, роздал братьям псалтерион и кифару, новенькие, только вчера просохшие, и взял в руки уже сегодня вырезанную свирель. Это он сделал нарочно для торжественного собрания. А празднество было посвящено их пращуру Каину. Как же! Праотец весёлых изгнанников! Он ведь и сам, говорят, был незаурядным весельчаком. И – самым красивым мужчиной. Так, по крайней мере, считало его уже весьма разросшееся племя потомков. Иначе откуда же взяться красоте Ноэмы? Только что отстроенный дворец в центре города Енох был уже полон гостей. Наиболее почётными оказались, конечно, юноши из племени Сифова, сыновей Еноха. И не потому, что отец гостей и название города хозяев носили одинаковые имена. Хотя, и это, по-видимому, чем-то смягчало встречу и придавало ей почти родственную связь. Но главное в другом: несмотря на внешнюю невзрачность, гости светились внутренним духом, что придавало им особенную неотразимость. Внешняя красота хозяев и богатый внутренний мир пришельцев мог дополнять друг друга. А вот уже почётные гости заняли передние ряды. И, как только возлёг последний из них, началось представление. Братья ударили по струнам и запели. Иувал завёлся свирелью. Ноэма вышла перед ними и пустилась в пляс, шлейфом сногсшибательного одеяния обдавая каждого из почётных гостей, впереди сидящих, каждого из юношей, доставая их аж до головы. При этом вонзала искроносный взгляд поочерёдно в глаза одного, мгновенно отворачивалась, затем другого, и так до последнего. Танцу, похоже, не было конца. Гости восторгались, хлопали в ладоши, даже порой повизгивали.

А по окончании представления давался пир. Тут уж разговорам почти не было конца. Только Ноэма удалилась от костра, а за ней и один выдающийся человек из юношеской компании гостей. Они уже молча сидели в дальнем уголку напротив друг дружки, проницательно глядя глаза в глаза. А спустя ещё малое время и пол-времени, уже никто и не заметил, как они исчезли в ночи…

С тех пор и повелось потомкам Еноха, взятого Богом на небеса живым, брать себе в жёны потомков дочерей Каина. И славные детишки получались, – богатыри!

Значит, выходит, потомству Каина удалось обойти потоп и не пропасть в нём. Ведь и сам Ной в значительной степени оказался его потомком по материнской линии. И жена была у него. И у каждого из детей по жене. Они ведь тоже потомственные дочери Каина. Прапра… сколько раз пра? Можно потом сосчитать. Праведник Ной со своею женой, сыновьями и невестками, за ним последующее послепотопное население, одно поколение за другим, ближе, ближе, и уже мы с вами, оказывается, являемся много раз праправнуками патриарха Каина. Сильная и непотопляемая материнская линия продолжает и поныне поставлять сие потомство. Получайте, господа почти научное обоснование не слишком праведного устройства реального мира, который определяется и утверждается веками, ежечасно и каждомоментно – очевидно существующим населением. И оправдание того устройства само глядит на нас из глубины зеркала.

Кому принадлежат эти слова? Наверное, сим удивительным образом сложились мысли в голове у мамы, обитая в любопытных образах её сновидения. Впрочем, о ней мы знаем ничтожно мало, кроме страсти к независимости. И пораскинуть умом о её мыслях затрудняемся. Всяко может быть. И логика тут какая-то, скорее, математическая. Вперемежку с женской, конечно.

Ладно, согласимся с человеком, похожим на Дорифора. Будем считать сию сентенцию очередным проявлением обычной женской непредсказуемости.

– Все мы – прекрасные дочери Каина, – тихо, в полголоса промолвила она вслух, по-видимому, выходя из дрёмы, но ещё продолжая пребывать в полусне внутренним зрением. И будто подтвердила нашу догадку. – Остальное за нас придумывают сумасшедшие мужчины вроде тебя.

Однако никто этих слов, похожий на шелест листвы, почти не услыхал. Только Даль слегка вздрогнул и переспросил:

– Что?

– Ничего, – сказала она, и выжидающе взглянула на Дорика.

Глава 23. Икона

Человек, похожий на Дорифора вдруг начал наружно проявлять возникшую и нарастающую в нём настойчивость, в меру эвристическую и в меру запланированную. Он даже переменил выражение лица и настроил его на нечто действительно выдающееся. Печать открытия заметно воссияла на лице.

– А пойдёмте ко мне, – предложил он, – там всё прибрано, не то, что здесь. Ничего не успели. Пылесос, я понял, не работает, на кухне кавардак. Труд предстоит надолго. И не ко времени он.