Девушка А

– Сожалею, – сказал он. – Но вместо этого тебе придется быть моим верным слугой.

Эви в своей коляске скорчилась и заплакала.

– Итан, хватит, – попросила я.

– Или же, – продолжил он, – тебя поразит проказа! Выбирай!

Далила прыгнула за ним, визжа – то ли смеясь, то ли плача. Как только они оказались на одной кровати, Итан потерял равновесие. Они повалились на матрас, ножки кровати подогнулись. Каркас грохнулся на пол.

Несколько минут стояла тишина, все молчали, и нам уже начало казаться, что нас пронесет. Затем послышались шаги, одновременно с разных сторон – с лестницы и за соседней дверью.

На пороге появился Отец – как обычно, с голым торсом, – а дверь из коридора распахнул незнакомец. Он был в черном костюме, на нагрудном кармане – нашивка с названием отеля. Надпись на бейдже гласила: «Найджел Коннелл. Добро пожаловать в Блэкпул».

– Чарли? – проговорил Найджел. – Ты какого черта здесь делаешь?! – Он посмотрел на Отца, затем на всех нас. Его взгляд задержался на сломанной кровати, затем на разбитом зеркале. – Ты что, черт возьми, всю семью сюда притащил?!

– Эти комнаты обычно не используются, – сказал Отец. – Я просто подумал…

– Да разве можно просто приехать и жить здесь втихаря?! Ни у кого не спросив, не заплатив ни гроша?!

– Как видишь – можно, – ответил Отец. – Именно так я и сделал.

Через всю комнату я прошла к Эви, которая до сих пор плакала, и опустилась на колени возле ее коляски.

– Все хорошо, – шепнула я ей.

– Я буду вынужден сообщить об этом! – сказал Найджел. – Тем более после случая с динамиками.

– Это твое дело, – ответил Отец. – Ты же у нас бюрократишка. Унылый кусок дерьма – вот ты кто! – И он повернулся к нам: – Собирайтесь! Живо!

На улице шел уже сильный дождь. Мы не успели надеть куртки; Далила потеряла один башмак; походка Матери стала вовсе карикатурной. А Джолли? Куда же подевался Джолли? Красные футболки облепили наши ребра, будто холодные пальцы. Я подошла к машине, вслед за Отцом, и открыла дверцу. Но он отшвырнул меня назад, в ночь. Итан и Далила уже ждали, стоя на тротуаре. Линия огня была готова.

– Сейчас кому-то из вас достанется, – предупредил Отец. – Но я буду справедлив. И щедр. Вы сами решите, кому именно. Итан, кто сломал кровать?

Итан смотрел прямо перед собой.

– Далила, – ответил он.

– Далила, ладно. Далила?

– Это не я! – заревела Далила. – Это Итан, честное слово!

– Ну что ж… Александра? Похоже, твой голос будет решающим.

С тех пор, когда бы я ни вспомнила ту минуту – ночью, после перелета, еще не придя в себя от смены часовых поясов, или одиноким зимним воскресным днем, когда за окном стремительно темнеет, – старый спрут вновь распускает щупальца, и они оплетают мои руки и ноги, тянутся к горлу, скручивают утробу. Это стыд.

– Далила, – ответила я. – Далила сломала.

Как только я произнесла эти слова, Отец схватил ее за руку.

– Остальные – в машину!

Среди шуршащих пакетов и гравия он опустился на одно колено, через другое перекинул Далилу. Стянул с нее фиолетовые брючки и трусики и шлепнул изо всех сил, пять раз.

Поднялась на ноги она уже без слез. Убрав с глаз мокрые волосы и поправив одежду, она смотрела на меня сквозь ручейки дождя, бегущие по окну автомобиля; смотрела туда, где теплее и светлее и где ее уже ждали все мы. Мне навсегда запомнилось выражение ее лица. И я уверена: где бы она ни находилась и чем бы ни занималась в этот воскресный день, она тоже вспоминает тот момент.

* * *

– Проходи, – сказала я.

После нашего освобождения я слышала много историй о Далиле. Вот одна из моих любимых.

Психотерапевт Далилы, надменный молодой человек по фамилии Эклс, был, что называется, в каждой бочке затычка и очень любил рассказывать доктору Кэй, каких успехов достигла его пациентка. По диаграмме виктимности она уже прошла стадию выживания и достигла стадии преодоления.

– Лично мне подобная категоризация не внушает большого доверия, – ответила ему доктор Кэй.

После того как на судебном процессе Далила выдала блистательное слово потерпевшей, доктор Эклс, опираясь на ее речь, написал трактат – всем трактатам трактат – и очень рассчитывал, что его труд опубликуют в британском «Ежегодном обозрении по психологии и психиатрии» и во всех подобных «Обозрениях» всех стран мира. За неделю до выпуска журнала Далила потребовала убрать из работы все упоминания о ней. Она вновь уверовала в Господа, и отныне с ней будет работать Он, а вовсе не мистер Эклс.

– А здесь ничего, – сказала Далила. – Полагаю, быть умненькой – это по-прежнему прибыльное дело.

Далила украсила бы собой любое место, в котором бы ни оказалась. Белое платье, немного помады на губах и крест, который невозможно не заметить. Выскользнув из куртки, она кинула ее на пол и вытянулась на прикроватной банкетке. Длинные изящные ноги касались ковра.

– Ну. И как у тебя дела?

– Хорошо. Но встреться мы попозже, они были бы еще лучше.

– Я занималась волонтерскими делами, когда ты позвонила.

Она сказала «волонтерские дела», явно предполагая, что я задам уточняющий вопрос. Но вместо этого я произнесла:

– О…