Девушка по имени Йоханан Гелт

– Мистер Маккалиф не может отказать борцам за справедливость! Борьба с колониализмом – наша общая задача. И если потомки плантаторов снабжают сионистов самолетами и ракетами, прогрессивные силы Америки просто обязаны поделиться с нами своим самым эффективным оружием! Просто обязаны! – Я выдохнула и продолжила уже намного мягче: – Пожалуйста, мистер Маккалиф. Вас рекомендовали мне в канцелярии самого профессора Кунди. И потом, столик уже заказан…

Как я и предполагала, противостоять авторитету профессора Кунди, чье имя всплывало первым в списке главных гуру «Критической теории», было решительно невозможно – особенно в сочетании со столиком в «Лез Омбр» и совместной борьбой против проклятого колониализма. Маккалиф еще немного помычал, поскрипел, перенес время с девяти на половину десятого – и согласился.

За четверть часа до назначенного времени я с понтом – сначала красивая нога на высоченном каблуке и только потом все остальное – вышла из сверкающего «Кадиллака» у входа в ресторан, и впечатленный этим спектаклем метрдотель со всеми сопутствующими церемониями препроводил даму к заказанному столику. Роль шофера играл, конечно же, Мики, специально по такому случаю позаимствовавший машину с долгосрочной стоянки в аэропорту Балтимора, а заодно и снабдивший ее новыми номерами. Как и подобает простому шоферу, он остался ждать хозяйку на ближайшей стоянке.

– Кстати, ислам запрещает употребление спиртных напитков, – с оттенком злорадства напомнил он перед выходом.

– Зависть – плохое чувство, – гордо ответила я.

Мистер Маккалиф опоздал всего на десять минут. Почему-то я представляла его чернокожим, но директор оказался белее белой булочки – точнее, булочки, обсыпанной рыжими панировочными сухарями веснушек. На вид ему было лет тридцать, не больше; если состричь с него рыжую шотландскую шерсть и одеть в черную форму, он бы ничем не отличался от стритфайтеров риттергатского сквота. То же поколение, те же учителя и, видимо, те же тараканы в башке. Он остановился перед столиком и с сомнением уставился на мое декольте.

– Простите… Госпожа Дура из собак?

– Дура ас-Сабах, – благожелательно поправила я. – Но вы можете звать меня просто Айша. Садитесь, мистер Маккалиф. Шампанское?

Он залпом осушил свой бокал и удрученно вздохнул:

– Честно говоря, мисс, шампанское плохо подходит к сегодняшнему вечеру.

– А что случилось?

Подошел официант с бутылкой, и Маккалиф согласно кивнул: дескать, подходит или не подходит, но давай наливай.

– Скончался один из учеников моей школы. По страшной прихоти судьбы его тоже звали Джордж Флойд. Представляете? – Он опрокинул второй бокал, видимо, чтобы залить пожар скорби.

– Какой кошмар! – ужаснулась я. – Его тоже задушили коленом?

– Коленом? – ответно ужаснулся директор. – Нет-нет, что вы. К счастью, копов поблизости не было. Мы в Шелдоне втрое сократили финансирование полиции.

Я вспомнила толкачей на перекрестке Мэйн-стрит, алкашей на краю тротуара и бандитские рожи в лавках, больше похожих на притоны. Сократили полицию втрое… ну да, теперь понятно.

– Отчего же мальчик умер? Несчастный случай?

Маккалиф скорбно кивнул.

– Что-то вроде того. Внезапная остановка сердца… – Он сделал знак официанту снова наполнить бокал. – Но что это я гружу вас местными бедами… Вы ведь приехали поговорить о своих проблемах, не так ли?

– С одной стороны, да, о своих, – согласилась я. – Но, с другой стороны, наши проблемы поразительно похожи. Профессор Кунди пишет, что каждый белый рождается расистом, и это абсолютно точно описывает реальность в Фаластыне…

Мистер Маккалиф доверительно склонился над столиком.

– Простите, мисс Дура, но не могли бы вы… гм… временно переименовать свою страну? Хотя бы пока мы здесь? Видите ли, за соседними столиками могут неверно истолковать слово «фаллос». Я все-таки директор общеобразовательного учреждения и вынужден… гм… соответствовать.

– Вы предпочитаете называть мою страну Израилем? – нахмурилась я.

– Нет-нет, что вы! – Он отчаянно замахал руками, словно отгоняя невидимых чертей. – Это еще хуже, чем «фаллос»! Пусть будет Палестайн, хорошо?

– Хорошо, я попробую, – пообещала я. – Хотя будет трудновато: мой народ плохо выговаривает звук «п» в начале слова. Так что не исключено, что вам придется время от времени глотать «фаллос». Чисто фигурально.

Директор облегченно вздохнул:

– Что ж, если чисто фигурально и время от времени… Но вернемся к нашей теме. Вы совершенно справедливо заметили, что все белые рождаются расистами, а у вас в Палестайне аналогичная ситуация. Почему?

– Потому что все евреи рождаются сионистами, а сионизм – форма расизма, – пояснила я. – Получается, что все евреи – расисты! Яснее некуда! Закажем?

Мы углубились в изучение меню.