Дежурный после полуночи

Внезапно потерявшее чувствительность тело всё же ощутило обнявшие в ответ холодные руки и влагу капающих на запястье слёз. Всхлипывающая девушка напоследок подняла благодарные глаза и мирно исчезла в лёгком сиянии. На сей раз навсегда. Нереальность вокруг начала ломаться ещё быстрее: пространство превращалось в знакомые искривлённые грани и парадоксальные плоскости. Оставшийся в одиночестве Николай глубоко вдохнул, зажмурился и почувствовал сильный рывок вниз, завершившийся ещё более тяжёлым ударом, словно всё тело шлёпнулось о водную гладь с огромной высоты.

Под спиной ощущалась жёсткая неровность, а скопившийся на лбу пот вызывал лёгкий зуд и щекотку. Николай рефлекторно попробовал подняться, но с трудом смог разомкнуть слипшиеся глаза и пошевелить пальцами рук. В рот была вставлена пластиковая питательная трубка, тут же вызвавшая рвотный рефлекс. Едва не начав задыхаться, мужчина кое-как расслабил горло, вбирая воздух маленькими порциями через нос – спазм отступил. Голова лежала на боку, а мышцы шеи отказывались смещать неподъёмный череп. Взгляду предстал какой-то песочно-деревянно-бетонный барак, освещённый непривычно яркими лучами, пробивавшимися сквозь широкие зазоры в стенах и потолке. В воздухе витал толстый слой пыли и запах прелости. Всё ещё размытый взгляд не мог уловить чётких контуров, но, казалось, в нескольких метрах у противоположной стены копошились какие-то человеческие фигуры.

Тут слух уловил знакомую речь совсем в другом месте: где-то в направлении ног звучали привычные, ещё тонкие, голоса детей и неожиданно твёрдый и уверенный – Маши.

Волна чесотки отступила ото лба и прошлась по всему телу, особенно сильно разыгравшись в запястье вытянутой руки. Николай, понемногу начав обретать контроль над мышцами, всё же сумел чуть повернуть и приподнять голову над сумкой-подушкой. Скосив сощуренные глаза, мужчина оглядел ватное тело: он лежал на расстеленной на кривом полу ткани, одетый в привычную, но местами задранную и расстёгнутую одежду; из запястья торчал катетер, соединённый с самодельной капельницей, а из-под подвёрнутой штанины виднелась тонкая трубка, по ощущениям вставленная в мочеиспускательный канал.

– Док! Ты, наконец, очнулся! Слава богу! – раздался привычно назойливый голос с режущей уши громкостью. Николай уронил голову на другой бок и увидел оживлённо склонившегося над ним, чуть ли не прыгающего от счастья Петю. – Некоторые уже стали думать, что ты совсем откинулся!

– Да что с вами не так?! – яростно закусив мешающуюся во рту трубку, истошно промычал Николай, безумно дёргаясь и пытаясь принять положение сидя. Но мышцы спины и пресса всё ещё отзывались тягучей слабостью. – Какого чёрта я ещё здесь?! Почему?!

Неясно, сумел ли Петя разобрать все слова или только часть, но он совершенно точно распознал в голосе злобу и удивлённо вскинул брови:

– Ты чего? Не паникуй, всё в порядке! Тебя Стёпа дотащил. Ты вырубился прямо на горе с голодухи, а он тебя полтора часа нёс до блокпоста. А потом ещё сутки не спал – следил, чтобы ты не помер.

«Придурок!.. Ну какого чёрта?! Вколол мне налорфин?! Нейтрализовал морфин?» – мысленно закричал Николай, уставившись в криво сколоченный деревянный потолок. В тело начала понемногу возвращаться жизнь, чему только помогала бушующая внутри злость. Промычав что-то невнятное, мужчина предпринял очередную попытку подняться и, пусть не без помощи Пети, всё-таки сумел сесть. Затем он задрал голову и на выдохе, сдерживая тошноту, избавился от назойливой трубки во рту, получая возможность вздохнуть полной грудью.

– Сколько я был в отключке? – первые полноценные слова звучали с лёгкой хрипотцой и отдавались тянущей резью где-то в гортани.

– Три дня.

– Элли? – одновременно с надеждой и отчаянием, едва слышимо произнёс Николай, не отрывая взгляда от собеседника и боясь самолично оглядеть помещение.

Петя поджал губу и отрицательно покачал головой.

– Ясно… – только и выдавил Николай, а после куклой рухнул обратно на сумку-подушку, прикрывая глаза рукой.

– У тебя, наверно, полно вопросов. Для начала – поздравляю, мы в Бангкоке! Приехали вчера утром, на поезде. Помнишь тот лагерь вдалеке от подножия, за блокпостами?

Николай молчал и даже не шевелился, просто лежал, уткнувшись лицом в предплечье.

– В общем, там мы провели почти день, а после – нас отправили сюда. Эвакуация действительно проходит, правда всё не так гладко, как хотелось бы. Мягко говоря!

– Мне надо уйти, – подал голос Николай, отводя намокшую руку.

– Куда? – недоумённо нахмурился Петя, но вопрос так и остался без ответа.

На сей раз мужчина хотя бы сумел самостоятельно сесть, тихо шикнул на ноющие ноги, поморщился, запустил руку в расстёгнутые штаны и, стиснув зубы, медленно вытащил прозрачную трубку из мочеиспускательного канала.

– Погоди немного, дай хоть телу проснуться! Ты трое суток валялся. Тем более надо дождаться, пока физраствор прокапает. У тебя было сильное обезвоживание… По крайней мере, Стёпа так сказал.