Дьявол в ее постели

– Я, – твердо ответила она. – Сама вас остановлю.

Взгляд его полыхнул опасным огнем.

– Знаю. Поэтому вы и здесь.

– Вот как? – с притворным равнодушием откликнулась Франческа. Люди в белых мантиях и масках оленей придвигались все ближе, и все труднее было не обращать на них внимания.

– Хотел бы я знать, – проговорил Кенуэй, бесшумно заходя ей за спину – от этого дыхание у нее в горле пресеклось, – достойны ли вы имени, которое носите?

– Прежде чем окончится ночь, вы убедитесь: я получу то, чего заслуживаю.

«А от тебя, – мысленно добавила она, – я получу все!»

– Вы уже избалованы судьбой, графиня. Ваша репутация внушает трепет…

Острое сожаление, словно удар ножа, прорезало страх: Франческа вспомнила о Чандлере. О том, как он стыдил ее множеством любовников. Какое же разочарование принесли друг другу они оба!

Кенуэй склонился к ее уху и прошептал:

– Вами руководит желание, Франческа, как и всеми нами, – и обвел широким жестом зал.

– Вы понятия не имеете, что мной руководит! – отрезала она.

– Ну, кое-какие идеи у меня есть. – Он махнул рукой людям в белом, призывая их подойти поближе. – Сегодня я приготовил для вас искушение. Хочу показать, какой может быть жизнь. Вам, моей будущей жене, я намерен дозволить все возможные свободы…

– Дозволить? – насмешливо откликнулась она.

– Поощрить, – поправил он себя. – Я буду поощрять вас брать все, что пожелаете, наслаждаться всем, чем только возможно – и все эти наслаждения разделять со мной. Вы станете частью нашего движения. Вместе мы приведем общество к переменам, после которых мир никогда уже не станет прежним.

Господи, да он не только злодей – он сумасшедший! Все они здесь чокнутые!

– Я не склонна… ммм… наслаждаться… на глазах у всех.

– Это вовсе не обязательно, – успокаивающе промурлыкал он. – Хватит и одного-единственного зрелища.

Она тяжело сглотнула.

– Какого еще зрелища?

– Вспомните, графиня, как живут звери и птицы. Мне говорили, вы искусная наездница. Разбираетесь в лошадях?

– Немного.

– Жеребец, вскакивая на кобылу, много думает о ее родословной? Или, может, сперва спрашивает ее согласия? А сильно ли их волнует, кто на них смотрит?

Франческа молчала; внутри ее поднимался темный ужас.

– Разве животные беспокоятся о приличиях? Думают о чувствах своей добычи? Испытывает ли ястреб чувство вины, позавтракав симпатичной белочкой? Разве лев не прогоняет собственных детей, чтобы сохранить свою территорию?

Вся сила воли потребовалась Франческе, чтобы сохранять хотя бы внешнее спокойствие.

– Некоторые говорят: люди отличаются от животных именно тем, что развили в себе разум и сумели преодолеть эти низменные инстинкты.

– Верно. Некоторые так говорят. – Люди в белых мантиях – стадо двуногих оленей – вышли из толпы и теперь приближались к хорам. – А другие говорят, что мы – просто вершина пищевой цепочки. Альфа-хищники. Все эти инстинкты в нас сохранились. Мы можем дать им волю, и они уподобят нас богам – разумеется, если мы отринем мифы прошлого и всех, кто пытается поставить нас на колени!

– Вы о монархии?

Он склонил голову.

– О монархии. Республике. Церкви. О ком угодно, будь то пророк, полководец или проститутка, кто требует, чтобы перед ним преклонялись.

Он сделал пару шагов и снова оказался перед ней. Рогачи в белых одеждах окружили их полукругом.

– Когда вы в последний раз стояли перед кем-нибудь на коленях?

«Никогда – и теперь не собираюсь начинать!»

Кончиком пальца он обвел какую-то линию на ее маске – ласковый лев, заигрывающий с лисой.

– Знаете ли вы, что в состав Триады, нашего руководства, никогда еще не входила женщина? Быть может, настало время это изменить.

– Как я могу стать у вас главной, если никогда не была с вами? – спросила она. – Я не член вашего Совета.

– Быть может, именно поэтому я думаю о вас. – Он протянул руку, поправил на ней капюшон, скользнув ладонью по волосам.

Чудовищным усилием воли ей удалось не отпрянуть.

– Вы отважны, знаете жизнь. Достаточно молоды, чтобы править долго. Чванные старики у руля привели Кровавый Совет к застою; мне хотелось бы вдохнуть в него свежее дыхание. А еще, буду откровенен, мне нужен сын, который унаследует графский титул. Прежние мои наследники, увы, в борьбе за выживание проиграли.

Франческа не удержалась от потрясенного вздоха. Как он может так говорить о своих погибших детях?!

– Сегодня ночью, Франческа, вам предстоит принять решение. Либо вы сделаете первый шаг к восхождению на вершину мира. Либо… трагедия Мон-Клэр наконец завершится.

Вот так просто и прямо. «Прими мое предложение или умри».

Люди вроде графа называют такой выбор «свободой», и всегда находятся идиоты, которые на это ловятся.

– Что я должна делать? – спросила она.

– Просто посмотреть. А потом – решить.

На что посмотреть? Что решить?

Отвернувшись от нее, он сделал знак «оленям». Двое из них, отделившись от собратьев, поспешили к дальней стене и распахнули огромные двери, ведущие в темный коридор. Нетерпеливый шорох ожидания пронесся по толпе. Все затихло, и Франческе показалось, что весь зал должен слышать сейчас оглушительное биение ее сердца.