Дионис преследуемый

Ксенофан Колофонский, основатель элейской школы, современник Анаксимандра. Известен как ниспровергатель мифов, обрушившийся с критикой на Гесиода и Гомера. Фридрих Ницше демонстрирует подлинную проницательность, когда говорит, что «Ксенофан преследует цель самому занять место Гомера и Гесиода. В этом мы видим тенденцию его жизни». В своей борьбе с сакральным Ксенофан отстаивал точку зрения, что не человек был создан богами, а боги являются творениями людей, плодом их воображения. Ксенофан был первым, кто посмел объявить Титаномахию и Гигантомахию «вымыслами прошлых времен» и призывал «не воспевать сражений Титанов и Гигантов, иль Кентавров». Принято считать, что Начало Ксенофан мыслил как землю («Ибо все из земли и в землю все умирает»), однако скорее следует подчеркнуть, что основатель элейской школы полагал два Начала, а именно землю и воду («Земля и вода есть все, что рождает и растит»). Его учение содержит несомненные следы ионийской традиции.

Чанышев называет Ксенофана завершителем ионийской физики. По свидетельству Феодорита («Лечение эллинских недугов»), Ксенофан учил, что «универсум един, шарообразен, конечен, не рожден, вечен и совершенно неподвижен. С другой стороны, забыв про эти слова, он говорил, что все произошло из земли». Из земли, уходящей своими корнями в бесконечность. «Бездна земли» — лоно Великой Матери, земное лоно смерти. Принято считать, что Ксенофан оказал значительное влияние на становление взглядов Парменида, однако Ницше придерживался мнения, что между двумя этими мыслителями нет никакой связи. Согласно П. Таннери, Парменид абсолютно независим от Ксенофана. Тем не менее, многие считали учителем Парменида именно Ксенофана.

Парменид для нас фундаментален, прежде всего, потому что в его поэме «О природе» (к сожалению, сочинение «Ахиллес» не сохранилось) мы слышим голос богини «Истины» (АХ^0еш), чему и посвящен труд Мартина Хайдеггера «Парменид». Но не Парменид вкладывает свое учение в уста богини, а сама богиня открывает Пармениду das Wahre (истинное). Вспомним, что точно так же Геликонские музы призывали Гесиода возвестить истину, плодом чего стали сочинения, известные как «Теогония» и «Труды и дни». И прежде всего, это была истина о Начале (Хаос). В поэме «О природе» сообщается, что Парменид на двухколесной колеснице, запряженной двумя «мудрыми» конями, едет к богине справедливости и правосудия Дике (51кп). Проводниками на пути, который лежит «вне людской толпы», ему служат Гелиады, «девы Солнца», покинувшие чертог Ночи. У Ворот путей Дня и Ночи стоит Правда, стерегущая двойные ключи. Девы Солнца уговаривают ее ласковой речью распахнуть врата и впустить «познавшего мужа». Парменид попадает в обитель богини.

Фр.1 Кони, несущие меня, куда только мысль достигает Мчали, вступивши со мной на путь божества многовещий, Что на крылах во Вселенной ведет познавшего мужа,

Этим путем я летел, по нему меня мудрые кони,

Мча колесницу, влекли, а Девы вожатыми были⁶⁴.

Здесь мы должны обратить внимание на инициатические указатели. Во-первых, Парменид был призван к богине не как муж, стремящийся к познанию, а как муж «познавший». Во-вторых, колесница, запряженная конями, отправленная по пути божества, вероятнее всего, передвигалась по небу (к противоположной и весьма неожиданной точке зрения мы обратимся чуть позже), из чего мы можем предположить, что Парменид предстает в своей поэме как бог (на колеснице по небу передвигались солнечные боги) или герой. Александр Дугин, ссылаясь на австрийского философа Е. Топитша, говорит о параллелях с классическим ини-циатическим сценарием путешествия шамана на небо. Лошади предстают в нем как животные-психопомпы, а небесное путешествие — как трансформирующий опыт мистической смерти и возрождения. Парменид называет коней «мудрыми». Вспоминается образ платоновской колесницы (души), запряженной двумя конями — белым и черным, которые символизируют высшие качества души и инстинктивное начало, желания, страсти, в то время как возница символизирует Ум.

Ось, накалившись в ступицах, со скрежетом терлась о втулку, (Ибо с обеих сторон ее подгоняли два круга,

Взверченных вихрем), как только Девы Дочери Солнца,

Ночи, покинув чертог, ускоряли бег колесницы

10. К свету, откинувши прочь руками с голов покрывала.