«Дней Александровых прекрасное начало…»: Внутренняя политика Александра I в 1801–1805 гг.

Остановимся подробнее на самой инициативе. Граф С. П. Румянцев являлся родным братом графа Н. П. Румянцева, уже упоминавшегося нами министра коммерции. С. П. Румянцев был введен в Государственный совет 21 апреля 1802 г. В третьей главе мы писали, что он предлагал «Негласному комитету» свой проект «верховного правительства», которым должен стать двухпалатный Сенат. Но в ноябре того же года он уволился со службы. Суровый критик графа С. П. Румянцева (да и почти всех властных персон) Г. Р. Державин так описывает его инициативу. Министр юстиции полагал, что Румянцев «выдумал (смею сказать, из подлой трусости государю угодить) средства, каким образом сделать свободными господских крестьян. Как это любимая была мысль государя». Чтобы «подольститься» к императору Румянцев связался «с якобинской шайкой» (Чарторыйским, Новосильцовым и прочими) и подал проект, «чтоб дать свободу крестьянам от господ своих откупаться, хотя сего никогда запрещено не было, и на сем основании отпустил своих крестьян до 200 душ» (тут, чтобы еще более принизить значение румянцевского проекта, Державин заявил, что те крестьяне на самом деле не крепостные, но вольные, поселенные его отцом фельдмаршалом Румянцевым-Задунайским на своих землях из милости или с условием какого-то платежа). Государь же тот проект принял «с радостью» и передал на рассмотрение Государственному совету. Члены Совета только решились «перешептываться» между собой и заготовленный указ одобрили. Державин лишь один (о себе мемуарист говорит в третьем лице) дал свой голос против нового указа. Он привел два аргумента: по екатерининскому манифесту 1775 г. все помещики свободно могли отпускать на волю крестьян, а по указу от 12 декабря 1801 г. (см. четвертую главу) отпущенные могли приобретать земли – следовательно, новый указ не нужен, поскольку Румянцев может отпустить хоть всех своих крестьян по прежним узаконениям. Здесь Державин еще и обратил внимание на то, что «еще довольно непросвещенному народу» опасно сообщать указом «о мнимой вольности». Такой указ может наделать «много шуму», а пользы от него никакой. Мнение это записано в журнал Государственного совета. Обратимся к архиву последнего. 12 января 1802 г. Совет заслушал переданную Александром I записку графа С. П. Румянцева. Выделили главное – отпускать крестьян на волю «целыми селениями». Совет предложил: 1. Дать такое право помещикам и обеспечить законом «нерушимость обоюдного согласия»; 2. Из «уволенных» таким образом крестьян в государстве учредить новое сословие. Обратили внимание на «мысль» об увольнении крестьян и на «образ», коим предлагается это провести. «Мысль» возражений не вызвала. А вот «образ действия» Совет нашел «неудобным». Поскольку «мнение» об освобождении крестьян чрезвычайно «усилилось в умах», то малейшее «прикосновение» к этому предмету может произвести «опасные заблуждения» и вызвать «превратные толки»: многие помещики могут усмотреть «первые потрясения на их собственность», а крестьяне «возмечтают о неограниченной свободе». Далее приведена сентенция генерал-прокурора Г. Р. Державина. Она отличается от его мыслей, приведенных в «Записках». Гавриил Романович заметил, что по законам помещики не имеют права считать крестьян своими рабами, но «по политическим видам» фактически рабство «введено в обычай», который сделался «священным». Прикасаться к этому опасно. Далее: многие помещики «из жадности» могут предоставить освобождающимся крестьянам «отяготительные» условия, а крестьяне все же пойдут «на разорительные для них сделки». Мы уже знакомы с мнением членов Государственного совета, что любые шаги к освобождению крестьян могут вызвать острый кризис. Державин разнообразил аргументацию, приводил пример «жадных» помещиков. Совет предложил компромиссное решение: одобрить предложение графа С. П. Румянцева, но указ «издать частно, на одно лицо», чтобы он не имел всеобщего характера. И привести в нем ссылки Державина на законы, разрешающие помещикам освобождать крестьян, а тем – приобретать земли[132].