Дневник и воспоминания киевской студентки

Холода наступили в этом году рано, а большевистское хозяйничанье дает себя чувствовать. За лето совнархоз не запасся дровами и теперь дров мало; пуд стоит 70 рублей (угля, конечно, нет и в помине).

В большинстве домов центральное отопление не будет действовать, потому что при минимальной топке оно будет стоить не менее 20—30 тысяч от квартиры, а теперь мало кто располагает деньгами. Решили поставить железные печи и пустить трубы в вентиляторы. В квартирах уже так холодно, что у меня болят руки и ноги.

3-го ноября.

Во время погрома добровольцы напали на еврейскую больницу[48], убили нескольких больных и ограбили то немногое имущество, что оставалось, а оставалось очень мало, так как все киевские больницы в страшном состоянии. Среди убитых были раненые, спасшиеся от фастовского погрома. Кажется, нападение на больницу – неслыханная вещь в истории погромов. Сегодня видела впервые С.Б. Она еще очень плохо выглядит. Она пролежала больше 2‑х недель. На третий или четвертый день погрома она проходила вечером мимо Золотоворотского сада. Навстречу ей шел офицер. Ее поразил злобный взгляд, брошенный им на нее, и, поравнявшись с ним, она прибавила шагу. Вдруг, она почувствовала страшный удар в затылок. Она очнулась уже в саду. Кто-то сжалился над ней и поднял ее с тротуара. Деньги были при ней, следовательно, офицером руководила только ненависть; он узнал в ней еврейку и ударил ее по злобе.

До чего дошел этот человек, чтобы ударить беззащитную женщину? Вся Россия— это клетка, а население её — дикие звери.

Я могу себе представить, как подействовали погромы и волна дикой ненависти на массу еврейских ремесленников и мелкого мещанства, которым большевизм не вредил. Эти люди, если они до сих пор были равнодушны, станут теперь большевиками.

С какой стати за грехи русских правительств и русского народа отвечают евреи? Я вижу, как в течение 4-х лет, со времени изгнаний и преследований в Польше, евреи все более и более деморализируются. Если раньше морально евреи стояли выше окружающих их народностей, то теперь они так же низко пали. Исчезла даже старая национальная связь: еврей-коммунист так же грабит своих собратьев-некоммунистов, как и христиане.

Западная Европа кажется мне далеким, недосягаемым раем. Там есть наука, искусство, там человек не видит в соседе врага, там не дрожишь за жизнь близких. Ведь уже почти год, как нас травят беспрерывно.

10-го ноября.

Добровольцы продолжают отступать. Неужели большевики придут в Киев? Тогда нельзя будет даже бежать. По временам (по крайней мере раз в неделю) в городе подымается дикая паника. Я живу одной мыслью о выезде. Все равно мы все и здесь разорены. Лучше заметать улицы в буржуазной стране, чем жить на развалинах бывших богатств в этой стране смерти. Мы продолжаем жить продажей нашего имущества. Покупают крестьяне, офицеры и их дамы, кой-какие спекулянты. Цены ниже, чем при большевиках, но зато и жизнь дешевле.

Уже 2 года большевики у власти. Видно, они не скоро падут и, может быть, было бы лучше, чтобы прекратилась гражданская война, которая только увеличивает разорение и озверение. Большевики держатся, главным образом, армией. Когда все красноармейцы, которым позволяют, даже предписывают грабить, будут отпущены по домам и должны будут работать, а плоды их трудов будут национализированы, тогда, может быть, наступит конец большевизму.

Но ожидать этого невозможно, тем более, что физические условия жизни невыносимы: водопровод у нас действует лишь изредка, так что мы должны таскать воду ведрами из ближайших колодцев; дрова стоят 100 рублей пуд, их пилят студенты (они же разносят газеты по домам), а так как железные печи очень малы, то во всех семьях мужчины заняты рубкой дров на мелкие куски. Почти никто не держит прислуги, а варка теперь пытка. Так как плиты поглощают слишком много топлива, то варят на маленьких железных плитках, на которых помещаются самое большее 2 кастрюли; поэтому варка длится вдвое дольше.

Для поддержания тепла в некоторых семьях варят в столовой. Тогда запущенная квартира становится еще грязнее.

14-го ноября.

Большевики все ближе. Махно хозяйничает в Екатеринославе, на Кубани – трения, у нас на Украине гуляют банды. Проснулся воинственный дух в потомках гайдамаков. Рассказывают о нападениях на поезда. Очевидно, крестьяне не признают никакого правительства. Те же банды, что буйствовали при большевиках теперь идут на добровольцев.

Про Махно — анархиста-индивидуалиста — рассказывают, что он бывший народный учитель.

Мы, наконец, делаем попытки уехать. Я возненавидела этот прекрасный Киев. Какой это был еще недавно красивый город, а теперь — развалины. По некоторым улицам трудно ходить, в таком виде тротуары. Я часто хожу по улицам и думаю с тоской: если бы я вас видела в последний раз. Чего здесь можно ожидать? Большевиков и погромов. Погромов и большевиков.

20-го ноября.