Дневник школьника уездного города N

Я с каким-то безволием, не чувствуя рук, взял свечу. Секунд десять переводил взгляд с нее на круглый канун, на квадратный, на лицо святого и обратно на свечу. Я не совсем понимал, что с ней делать. На круглом кануне свободного места не было, поэтому я вставил ее в пустой подсвечник на квадратном. Потом понял, что не зажег ее – вытащил, поднес кончиком к горящим свечам, пламя сначала как бы нерешительно коснулось нитки, и затем уверенно перекинулось на свечу.

Меня ужаснул этот ритуал. Я тут же вспомнил, как горел дом, и как в окне на втором этаже уже горящего дома появилось лицо бомжа. Я поднял взгляд. Сверху вниз на меня осуждающе смотрел святой. Я поспешил избавиться от свечи – с каким-то отвращением и испугом воткнул ее в свободный подсвечник, сделал шаг назад, снова взглянул на икону… Святой безмятежно смотрел на пустое место у кануна.

Мне снова это показалось жутко глупым и бесполезным, и вообще вдруг стало невыносимо душно, как в бане – со лба катились большие горячие капли, золотые стены, казалось, вот-вот расплавятся как воск на свечах, от роскошного иконостаса обдало жаром, по коже пробежали мурашки – кто-то страшно, заунывно запричитал, голос перерос в жалобный вой – он поднялся к голубому расписному куполу – загремел, как гром перед бурей, и кислотным ливнем обрушился обратно вниз…

Не знаю, что это было: церковные песнопения, литургия или что-то типа того – я вышел, не оглядываясь, стараясь не бежать, хотя рюкзак, будто подгоняя, бил меня по спине. Еще внутри, перед тем как выйти, я вспомнил, что дома тоже где-то были иконы. Точнее, одна – с изображением Христа, и если бог есть, он услышит меня отовсюду.

Дома я пытался молиться: в мамином ящике нашел запыленную икону, заперся в своей комнате, хотя кроме меня в квартире никого не было, установил икону на стул и опустился перед ней на колени. В таком положении я провел несколько часов. Спина ныла. Колени болели.

Я читал молитвы (нашел их в интернете). Сначала про себя, потом, выучив наизусть повторяющиеся слова, – вслух. И мне вновь показалось ужасной глупостью произносить чужие кем-то давно придуманные тексты, и я заговорил от себя, бессвязно повторял одно и то же: лепетал как младенец, просил услышать меня, умолял простить, дать всего один шанс все изменить – не знаю как, но исправить то, что я натворил… Он не слышал.

За окном потемнело – навалились сумерки. За ними пришел вечер. Он плавно перетек в ночь. Спина ныла. Колени болели. Я ждал бога, а он не пришел. И тогда я почувствовал отчаяние. Вскочив с колен, я закричал:

– Ты обещал прощение! Ты говорил, нужно раскаяться, и ты простишь! Ну так прости меня! Слышишь? ПРОСТИ МЕНЯ! Черт бы тебя побрал…

С этими словами я схватил икону и со всей силы, на какую только был способен, швырнул ее в стену. Она грохнула, упав на ребро, закачалась, будто пыталась смягчить падение, но я подхватил ее и запустил в другую стену – от нее отлетел кусок, я схватил ее еще раз, размахнулся и саданул плашмя об угол стола. Икона, треснув, развалилась на две ровные части.

Тогда я окончательно понял, что должен сделать. Осталось только решить как.

Этим я занимался последующие несколько дней. Со скрупулезной тщательностью я обшарил все сайты, статьи и форумы о самоубийствах. Есть масса способов покончить с собой, и каждый из них я рассматривал с холодной практичностью, которая сейчас приводит меня в ужас. Я взвешивал все «за и против»: на отдельном листочке в столбик выписывал все недостатки того или иного способа, а рядом писал преимущества.

По статистике самым эффективным способом свести счеты с жизнью является выстрел из огнестрельного оружия в голову. Например, из пистолета. Приложил дуло к виску – спустил курок – все. Это самый распространенный метод суицида в мире. Больше половины самоубийц в Америке застрелились. Сложно представить, что кто-то может выжить после того, как пустит пулю себе в висок, но есть примерно восьмипроцентный шанс не умереть. В подобном случае почти наверняка ты повредишь лицевой нерв, а также получишь височный абсцесс, менингит, афазию, гемианопсию, или что-нибудь еще в этом роде. Чтобы все прошло успешно, можно засунуть дуло в рот. Шансы выжить сведутся к нулю.

Как бы мне ни льстила мысль оказаться в одной компании с Эрнестом Хемингуэем, Хантером Томпсоном, Владимиром Маяковским и Винсентом Ван Гогом, этот способ мне не подходил – у меня не было оружия, и я не знал, где его достать.