До сих пор

Я стал одним из ведущих актеров на телевидении, хотя были роли, которых я хотел и не получил. Но всё было волшебно. Я полюбил работать вживую на телевидении. Там чувствовались неописуемое волнение и энергия, которые приходят от осознания того, что у тебя есть всего одна возможность сделать своё дело в совершенстве. Никаких пересъёмок, никаких дублей. Камеры, которые мы использовали, были очень большими, с огромным количеством горячих ламп и трубок внутри, и поэтому для охлаждения в камерах стояли маленькие вентиляторы. Охлаждая, они издавали тихий звук «вууууууууууушшшшшшшш». Если встать поближе к камерам и прислушаться, то кажется, что они урчат. Позади камеры находился оператор, но чаще всего его не было видно за камерой, и создавалось впечатление, что она движется сама по себе. Однажды я видел, как две камеры на операторских тележках Долли сорвались с креплений. Они ринулись навстречу друг другу, столкнулись и повалились, как огромные доисторические животные.

А когда на них загорался красный огонёк, то казалось, что они живые. Следят за тобой, следуют за тобой. И если мне нужно было вступить в игру в середине сцены, то я стоял и ждал рядом с камерой, чувствуя ее тепло, слыша ее урчание. Я любил ту камеру, ее можно было погладить, почувствовать, и она никогда не пугала меня.

Я получал отзывы, о которых мечтает каждый актер. Про «Студию Один» Variety восхищалась: «Ли Джей Кобб и Уильям Шатнер оба были великолепны». После того как я сыграл фанатика и лидера толпы суда Линча в «Театре 90» (Playhouse 90), «НьюЙорк Таймс» писала: «…воплощение ненависти и слепой физической страсти, внимание Шатнера к деталям в создании картины невежественной и злой силы было замечательно… Две превосходные работы Рода Стайгера и Уильяма Шатнера в данном сезоне». Variety описала мое представление в «Стальном часе Соединенных Штатов» так: «Эмоциональный… [Шатнер] незабываем в роли молодого священника».

Единственная проблема, которая существовала в моей жизни, — Глория. Я становился звездой; она оставалась моей женой. А для актера роль жены звезды — не самая лучшая роль. Она играла, но не так часто, как я, и в маленьких ролях. Но наконец ее пригласили на прослушивание на роль, для которой она была создана. Казалось, что роль была написана специально для нее. Это была та роль, которая могла бы упрочить ее положение, но она не получила ее. Это было сокрушительно; самая худшая вещь, какая только может произойти с человеком с такой чувствительной натурой. Это самая отвратительная сторона актерской жизни: от эйфории возможностей к отчаянию реальности. Мне было очень сложно наслаждаться своей карьерой, когда каждый мой успех отзывался у нее в мозгу болью от ее неуспеха. Эта красивая женщина, имеющая огромный потенциал, просто не получала возможности работать. Она была ужасно расстроена. Каждая моя удача, казалось, увеличивает ее неудачи. У меня всегда было такое чувство, что лучше вообще не говорить о том, что было сегодня на репетициях, или даже вообще не упоминать о получении роли. Таким образом, я играл целый день на работе, а потом ехал домой в Квинс и играл уже совсем другую роль.

Так случилось, что продюсер Пандро С. Берман делал эпическую картину «Братья Карамазовы» по Достоевскому и уже заключил контракты с Юлом Бриннером, Ли Джей Коббом и Клэр Блум. Режиссером был Ричард Брукс, известный по таким фильмам, как «Школьные джунгли», «Свадебный завтрак» и «Нечто ценное». Оказалось, что Берман видел меня в «Защитниках» из «Студии Один» и был впечатлен моей работой и моими скулами, которые, очевидно, напомнили ему Бриннера. Скулы, разумеется. Меня попросили сделать кинопробу, и, готовясь, я прочитал роман. Я знал, что это выдающееся произведение литературы, но…

О, отличная новость. Мне только что позвонили с «Биографического канала» сказать, что они согласны продюсировать моё интервью-шоу под названием «Оголённый нерв». Главным образом я собираюсь интервьюировать актеров и политиков и спрашивать их о том, о чем они обычно не рассказывают. Здорово. А вот в пресс-релизе сказано, что «Биографический канал» объявил и о производстве еще одного нового шоу — Small Medium at Large, об экстрасенсе ростом в четыре фута, практикующем китайскую медитацию для связи с умершими. Это замечательно, и, может быть, я сделаю небольшое интервью и с ним. Воображаю себе реакцию людей, прочитавших этот выпуск: «У Шатнера будет интервью-шоу?»

… таким образом, я прочитал «Братьев Карамазовых», но это было выше моего понимания. Это очень сложное для чтения произведение. Классическая история о русской семье девятнадцатого столетия, расколотой деньгами, страстью, отцеубийством, любовью и снегом. Уймой снега. В конечном счете мне предложили роль Алексея, самого младшего из братьев Карамазовых. Юл Бриннер был моим старшим братом, Дмитрием, замышлявшим получить отцовское наследство. Ли Джей Кобб был нашим распутным отцом, чей характер можно описать его же словами: «Каждый человек должен умереть на собственно выбранном поле битвы; мой выбор — постель».