Добрые инквизиторы. Власть против свободы мысли

Каждый день приносит новые известия об отрядах самообороны от вредных мыслей — группах граждан, организовавшихся для того, чтобы наказывать людей с неправильными и опасными идеями. В декабре 1990 года в газете Philadelphia Inquirer опубликовали передовицу, где обсуждалась возможность предлагать матерям, живущим на пособие по социальному обеспечению, льготы для использования противозачаточных имплантов. Хотя газета и не выступала за это предложение и не было речи о том, чтобы кого-то принуждать, общественность тут же объявила статью расистской; нетактично было даже заикнуться об этом. Газета, чувствуя себя обязанной компенсировать «боль и страдание», причиненные статьей, вскоре выпустила другую передовицу с заголовком «Извинение: Передовица „Норплант[5] и бедность“ была некорректной и ошибочной». Примерно в это же время пуэрториканские активисты взялись за то, чтобы добиться увольнения Карлоса Альберто Монтанера. Он был кубинско-американским телевизионным комментатором, которого спросили в эфире, почему пуэрториканцы в США живут в худших экономических условиях, чем остальные испаноязычные сообщества. Он ответил: «Скорее всего объяснений тут несколько, но самой важной причиной мне кажется следующая: существует очень серьезная проблема с семьями в пуэрториканских гетто в США, где тысячи матерей-одиночек, очень молодых, пытаются выбраться из бедности с помощью социальных пособий или новых партнеров, которые потом тоже их бросают, да еще и с новыми детьми, так что ситуация становится еще хуже». Когда поднялась шумиха — сексизм, стереотипы и т. д. — он принес извинения, но, как сообщала New York Times, «в коалиции двадцати пяти пуэрториканских организаций Нью-Йорка, добивавшейся увольнения господина Монтанера, вчера заявили, что они не удовлетворены». Представитель одной из ассоциаций, присоединившихся к бойкоту, целью которого было добиться увольнения Монтанера, сказал: «Его комментарии — оскорбление для пуэрториканского сообщества. Свобода слова не предполагает права оскорблять сообщество»^{38}.

Эту фразу — «свобода слова не предполагает права оскорблять сообщество» — вполне могли произнести мусульмане, которые требовали наказать вредоносного, возмутительного Рушди. Важно отметить, что Хомейни, рассерженные пуэрториканцы, борцы с нетерпимостью в колледжах и все остальные действовали не бессвязно и эмоционально, а последовательно и во имя конкретного принципа: вы не имеете права ранить меня или других словами или идеями. Вы не должны причинять людям боль и страдание ни дубинками, ни ножами, ни идеями, ни разговорами.

Этот принцип быстро прижился. Более того, он начал влиять на формирование законов. В последние годы стало появляться все больше так называемых законов о преступлениях, совершаемых на почве ненависти, которые подразумевают особые уголовные наказания или требуют специальных приговоров для преступлений, совершенных «с конкретным намерением запугать или подвергнуть нападкам человека из-за его расы, цвета кожи, религии, пола или национального происхождения». (Эта формулировка — из мичиганского закона о расовой дискриминации, и она довольно типичная.) Такие законы имеют более половины штатов в стране и многие населенные пункты. Если отталкиваться от преступлений, совершаемых на почве ненависти (а не от языка вражды), то озвучивание предубеждений и нетерпимости само по себе не должно влечь за собой наказание; наказывать следует только за выражение предубеждения, сопровождающееся насилием и хулиганскими действиями.

Соответствие таких законов конституции — предмет жарких споров; в июне 1992 года Верховный суд США поставил по сомнение правомерность законов о преступлениях, совершаемых на почве ненависти, отменив постановление муниципалитета города Сент-Пол в штате Миннесота, криминализировавшее ксенофобские оскорбления и символы. Но сама идея, стоящая за этими законами, тоже требует обсуждения: получается, что прокурор или политик могут указать на особенно вредные слова или идеи и, если они сопровождаются другими преступлениями, наказывать людей за то, что они их высказывают или даже просто держат в голове.