Добрые инквизиторы. Власть против свободы мысли

Если интеллектуальная система хочет эффективно распорядиться этим ресурсом, она должна быть в состоянии сделать как минимум две вещи. Во-первых, генерировать продуктивный конфликт: вдохновлять на новые идеи и открывать возможности для новых дискуссий в нужное время в нужном месте, тем самым формируя плодотворную почву для развития мысли и исследований. Во-вторых, система должна быть в состоянии улаживать конфликты, которые сама же порождает. После того как она их создала, она должна с ними разобраться, должна решить, какие новые идеи достойны развития, какие споры стоит продолжать, какие воззрения в конце концов войдут в канон общепринятых и станут сами собой разумеющимися. Такой отбор — наиболее сложная часть работы. Любой из нас может каждый день до завтрака генерировать по три новых идеи; проблема в том, что почти все они будут плохими. Непросто понять, кто же породил хорошую идею. В отсутствие мирного способа сопоставить противоположные мнения и сделать выбор миллионы наших идей обречены остаться без развития, и каждый будет уверен в собственной правоте. Не имея возможности сблизить точки зрения, понять, какая идея лучше, мы будем только враждовать и бездействовать.

Конечно, формулировать назревшие вопросы и сортировать идеи можно поручить и центральной власти, но результаты могут быть самые странные. Один из моих любимых примеров — это случай, произошедший в 1988 году, когда преподобный Мун Сон Мён, мессия и лидер «Церкви объединения», неожиданно обогатил массив церковных знаний, объявив, что его сын Мун Хын Джин, погибший в автокатастрофе в семнадцатилетнем возрасте, возродился в теле прихожанина из Зимбабве. Как писала газета Washington Post, это сообщение вызвало «теологический скандал среди последователей Муна»^{5}. В авторитарных режимах преимущество получают не здравые идеи, а те идеи, которые нравятся руководству. Можно не сомневаться, что оно будет тратить энергию на противоречивые действия, начинающиеся с глупых мыслей и ведущие в никуда.

Я утверждаю, что либеральная наука способна устанавливать повестку дня и сортировать идеи гораздо лучше, чем любая другая система. Ей удалось поставить конфликт точек зрения себе на службу, в то время как для других систем это угроза. Она лучше и быстрее всех других систем умеет перебрасывать интеллектуальные ресурсы — светлые умы, специализированное знание — туда, где от них будет больше всего пользы. Позвольте мне обрисовать схему того, как работает либеральная наука, — потому что именно этому механизму теперь угрожают новые враги свободы мысли.

* * *

«Разница между амебой и Эйнштейном, — писал Карл Поппер, — состоит в том, что хотя оба используют метод проб и устранения ошибок, амеба не любит ошибок, а Эйнштейна они интересуют: он осознанно ищет у себя ошибки, надеясь узнать нечто благодаря их обнаружению и устранению»[52]. То есть амеба Поппера метафорически что-то «знает»: как найти еду, как вызвать у вас дизентерию — но ее нельзя назвать любопытной. Любопытство — это не только желание найти правду как таковую; это еще и желание найти ошибку: предложить новые воззрения, которые исправляют недостатки старых.

Если вам понадобится много идей, чтобы из них выбирать, побуждайте людей быть скорее как Эйнштейн, чем как амеба. Общество критиков — людей, ищущих ошибки, — стимулирует в людях любопытство, награждая их за нахождение ошибок, а не наказывая за это. В культуре либеральной науки любопытство само по себе является социальной ценностью — совершенно независимо от того, насколько оно практично. Слово «оригинальный» — это высокая похвала; нестандартность если и не всегда воспринимается с восторгом, то по крайней мере считается полезной; каждый молодой ученый старается выделиться, развив мысль в новом направлении. Тот, кто удачно встряхнет устоявшееся мировоззрение, получает не тюремный срок, а Нобелевскую премию.

Давайте представим себе, как приобрести известность в науке, журналистике, истории и т. д. Можно развить новую гипотезу и предложить ее сообществу для проверки. Если она окажется интересной и люди станут ее обсуждать — вы знамениты. Вы задали повестку дня. Другой вариант — стать тем, кто тестирует мнения. Можно прославиться, вступив в существующую дискуссию или предложив удачное решение имеющейся проблемы. Таким образом вы сделаете «прорыв». В некотором смысле, конечно, постановка проблемы и ее решение — это две стороны одной медали. Большинство оригинальных способов проверки разрешают старые проблемы, создавая при этом новые. Если кто-то, как кажется, преуспел больше в первом, чем во втором, такой человек считается особенно успешным. Сообщество признает, что он исправил ошибку.