Дочь священника

Когда она отвернулась от зеркала в витрине магазина бижутерии, на глаза её попались слова «Шоколад Фрая» в витрине магазина напротив, и она сделала для себя еще одно открытие: она понимает, зачем это написано. И после небольшого усилия – она умеет читать. Её взгляд кружил по улице, вбирая в себя и расшифровывая другие надписи: названия магазинов, объявления, газетные постеры. Она разобрала буквы на двух красно-белых постерах у табачного магазина. Один из них гласил: «Новые слухи о дочери пастора», а другой: «Дочь пастора. Теперь, по всей видимости, в Париже». Затем она подняла глаза и увидела надпись белыми буквами на углу дома: «Нью-Кент-Роуд». Эта надпись приковала её к месту. Её вдруг осенило, что она стоит на углу Нью-Кент-Роуд и что (ещё один момент мистического озарения!) Нью-Кент-Роуд находится где-то в Лондоне. Значит, она в Лондоне.

От этого открытия холодок пробежал у неё по спине. Её сознание полностью проснулось. Она осознала то, что не понимала раньше: нелепость ситуации, в которой оказалась. Это её озадачило и испугало. Что всё это может означать? Что она здесь делает? Как она сюда попала? Что с ней произошло?

Ответ не заставил себя долго ждать. Она подумала и, как ей показалось, отлично поняла, что это означало: «Конечно! Я потеряла память».

В этот момент два молодых человека с грубыми тюками из мешковины на спинах и девушка, устало тащившиеся по улице, остановились и с любопытством посмотрели на Дороти. Они на минуту замешкались, потом пошли дальше, но, пройдя пять ярдов, снова остановились у фонарного столба. Дороти увидела, что они на неё оглядываются и что-то говорят между собой. Один из молодых людей, лет двадцати, узкогрудый, черноволосый, румяный, типичный образец приятного носатого кокни, был одет в прошедший огонь и воду щегольской синий костюм и клетчатую кепку. У другого, лет двадцати шести, коренастого, проворного и сильного, был курносый нос, чистая розовая кожа и огромные, похожие на сосиски губы, обнажавшие крепкие жёлтые зубы. Он был одет в откровенные лохмотья, на голове – копна коротко подстриженных рыжих волос, которые росли низко, что придавало ему ошеломляющее сходство с орангутангом. Девушка представляла собой пухленькое существо глупого вида; одежда её во многом напоминала одежду самой Дороти. Дороти расслышала кое-что из их разговора.

– Похоже, эта шлюшка нездорова, – сказала девушка.

Рыжеволосый, напевавший приятным баритоном «Санни Бой», прервал пение и ответил:

– Ничё она не больна. Просто на мели, вот что. Прям, как мы.

– Для Нобби подойдёт. Как думаешь? – заметила черноволосый.

– Ух ты! – воскликнула девушка с видом уязвлённой возлюбленной и притворно шлёпнула черноволосого по голове.

Молодые люди сняли свои тюки и прислонили их к фонарному столбу. Теперь все трое, довольно нерешительно, направились к Дороти. Рыжеголовый, чьё имя, как видно, было Нобби, шёл впереди, как посол. Двигался он прыгающей, обезьяньей походкой, а его улыбка была такой откровенной и широкой, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Он дружелюбно обратился к Дороти:

– Привет, детка!

– Привет!

– На мели, детка?

– На мели?

– Ну, бродяжничаешь?

– Бродяжничаешь?

– Боже, да она чокнутая! – пробормотала девушка, дергая черноволосого за руку, будто стараясь оттащить его прочь.

– Ну вот, что хочу сказать-то, детка… Деньги-то есть у тебя?

– Не знаю.

При этих словах трое уставились друг на друга в полном изумлении. Какое-то время они действительно думали, что Дороти и вправду «чокнутая», но пока они размышляли об этом, Дороти, ещё раньше обнаружившая сбоку на платье маленький карманчик, сунула в него руку и нащупала большую монету.

– Думаю, у меня есть пенни, – сказала она.

– Пенни! – повторил с отвращением черноволосый. – Теперь мы разгуляемся на пенни.

Дороти вынула монету. Оказалось, что это полкроны. Удивительные изменения произошли на лицах троих. У Нобби рот открылся от восторга. Он проделал несколько прыжкообразных шагов взад-вперёд, как ликующая обезьяна, а затем, остановившись, уверенно взял Дороти за руку.

– Вот это жесть! – сказал он. – Повезло же нам, что мы на тебя наткнулись. Да и тебе, детка, повезло, уж ты мне поверь. Будешь еще благословлять тот день, когда глаз на нас положила. Мы тебе состояние сколотим. А теперь слушай, детка. Готова ты с нами с тремя быть в сговоре?

– Что? – спросила Дороти.

– Я хочу сказать, хочешь «прошвырнуться» вместе с нами: Фло, Чарли и я? Партнёры, понимаешь? Друзья, плечом к плечу! Вместе – мы сила. По одному – ноль. Мозги – наши, деньги – твои. Так что, детка? Идёшь или нет?

– Заткнись, Нобби, – вступилась девушка. – Что ты несёшь? Она ни слова не понимает. Поговори с ней нормально. Слабо?

– Хватит, Фло, – сказал Нобби размеренно. – Заткнись пока – я с ней буду разговаривать. Я знаю, что надо делать с кисками, это уж точно… А теперь слушай меня, детка. Как там тебя прозвали? Имя твоё?