Дочки-матери, или Во что играют большие девочки (Сборник)

Помню как вчера гастроли в Чите. Иволгинский дацан. Аудиенция с буддийским гуру. В комнате темно, смрадно, дымно. Он сидит передо мной в окружении своей свиты. Я стою, как обычно, с высоко поднятой головой. Гордыня рулит. «Протяни вперед руки». Недоумевая, протягиваю вперед левую и правую. Жду подвоха. «Чьи это руки?» А вот и подвох. «Мои». – «Нет. Это руки твоих родителей. Иди и помни об этом каждую минуту своей жизни». Аудиенция окончена. И это все? Меня выпроваживают. Я разочарована. Но фраза крутится в голове и не отпускает. И до сих пор не отпустила. Все эти годы я осмысливаю ее и с каждым годом понимаю глубину того, что он мне сказал. Чему смог научить за считаное количество минут, с порога увидев мою суть.

Ты победил? Ты добился? Ты смог? Серьезно? А может, тебе дали шанс победить? Может, тебе подарили возможность выиграть?

Воистину, гордыня один из худших пороков.

Все мы до единого – всего лишь продолжение своих родителей. Не более. И наивные рассуждения о собственном величии и независимости меня забавляют все больше и больше. Людям свойственно вестись на декорации, забывая о том, что одежда – всего лишь внешний покров и когда-нибудь придется раздеться. И вот то, что под ней, и есть наша суть, беспомощная и косноязычная перед сотнями лиц тех, кто был до нас, перед историей наших предков.

Еще один день и последняя глава. Текст шероховатый. Пишется сложно. Мне по-прежнему больно.

Но почему больно? Ведь сейчас все хорошо. Мама жива. У нас прекрасные отношения. Она, конечно, по-прежнему чем-то во мне недовольна. Платье не той длины, интервью не той степени искренности, настроение чересчур мрачное. Но мы притерлись друг к другу. Сложили копья и установили прочный и безапелляционный мир.

И знаете, что я вам скажу? Все, что происходило между нами, было абсолютно естественным процессом общения между людьми. Мы всю жизнь знакомимся и узнаем друг друга заново. В наших отношениях нет ригидности. Между нами нет формализма. Мама стала моим сверстником и соратником. Все, чем мы занимаемся, начиная от ежедневных телефонных разговоров и заканчивая отработанными вместе концертами, пропитано жизнью и молодостью. Мы возродились друг в друге заново. Рискую предположить, это наш последний шанс и судьба больше не подкинет испытаний. Кроме одного. Нашего прощания навсегда. Но когда оно произойдет, предполагать страшно и бессмысленно. Маме 73. Мне – 46. Кто из нас уйдет первой, никому не известно. Мама до сих пор верит в то, что смерти нет. И она права. Мы не покинем друг друга. А физическая разлука – ерунда по сравнению с эмоциональной разобщенностью, которой, слава богу, больше нет в парадигме наших будней.

Помню как вчера: концерт на Сахалине. Сахалин – мамина родина. Обращаюсь к залу: «Сегодня у моей мамы день рождения. Ей исполняется 71 год. Мама, поднимись, пожалуйста, на сцену». Зал ликует и аплодирует. Мама, проклиная все на свете, точнее мою безбашенность, превозмогая робость и волнение, поднимается на сцену. Зал ахает: перед микрофоном стоит молодая хрупкая женщина. Ну, 55. Ну, в крайнем случае 60. Я шучу: «Мама, как ты умудрилась подмахнуть свой возраст? Ты дала взятку паспортистке?» Мама моментально реагирует на слово «взятка» (более честного и принципиального человека я не знаю): «Доченька, какая взятка?! Что ты такое придумываешь?» Зал смеется. «Мне просто очень повезло. Я работаю в прекрасном коллективе “Ночные Снайперы”. И все вы, ребята, дарите мне энергию и желание жить».

И это правда. Теперь она работает в моей группе, и мы заражаем ее своей молодой жизненной силой. Она ездит с нами по всему миру, и я не помню ни одного дня, чтобы она устала, пожаловалась на самочувствие после перелета и не вышла к своему столу с горой дисков, пластинок, футболок и моих книг. О каждой вещице из ассортимента продукции группы она готова рассказывать часами. И здесь уместен вопрос: после карьеры в журналистике и на телевидении мама работает обычным продавцом продукции? Да. И это еще один ее подвиг. Встать за стол и начать служить делу жизни дочери, приняв все, против чего так ярко протестовала, более того, полюбить эту музыку и людей, которые стоят с ней плечом к плечу, – настоящий подвиг и эволюция сознания. Она смогла переосмыслить и принять меня такой, какая я есть.

Казалось бы, чего мне хотеть еще?

Я отвечу вам. Смирения и благодарности. И еще памяти, не позволяющей забыть все, о чем я рассказала вам выше.

Ошибка многих родителей в том, что они считают нас, детей, своей собственностью. Это глубочайшее заблуждение, через которое прошла моя мама.