Доктор Торн

В комнату вошла леди Скатчерд и, увидев мужа в сознании, тут же решила, что доктор Торн ошибся: надежда на выздоровление все-таки есть. Бедная женщина бросилась на колени возле кровати и с рыданиями принялась целовать руку мужа.

– Отстань! – проворчал сэр Роджер.

Жена недолго выражала чувства: следовало исполнить рекомендации докторов относительно питания больного, если тот придет в себя, отправилась на кухню и принесла чашку бульона. Проглотив пару ложек, сэр Роджер наотрез отказался принимать что-нибудь еще столь же невинного свойства и не то приказал, не то взмолился:

– Дайте хоть каплю бренди, всего лишь каплю.

– Ах, Роджер! – беспомощно всплеснула руками леди Скатчерд.

– Хотя бы каплю, Луи, – повернулся больной к сыну.

– Немного бренди не повредит. Принеси бутылку, мама, – распорядился тот.

После недолгих препирательств бутылка все-таки появилась, и Луи, как ему показалось, чрезвычайно сдержанно и умеренно принялся наливать бренди в стакан. Несмотря на слабость, сэр Роджер сумел подтолкнуть руку сына, тем самым значительно увеличив дозу, потом хрипло рассмеялся и жадно проглотил огненный напиток.

Глава 25 Смерть сэра Роджера

Доктор Торн провел в Боксал-Хилле две ночи. За время обострения болезни сэра Роджера он уже успел привыкнуть к новому месту, но днем возвращался в Грешемсбери, где его ждали пациенты, которым он был необходим не меньше, чем Скатчерду. И главной среди страждущих оставалась леди Арабелла. Таким образом, учитывая, что спать по ночам почти не удавалось, время выдалось трудным.

Мистер Рирчайлд незначительно ошибся в определении оставшегося больному времени. Раз-другой доктору Торну показалось, что недюжинная жизненная сила пациента позволит продлить борьбу, однако сэр Роджер не дал себе шанса на жизнь. Едва воля вернулась, по его приказанию даже лекарство смешивали с бренди, особенно во время отсутствия доктора Торна.

– Это не имеет особого значения, – успокоил доктор леди Скатчерд. – Старайтесь по возможности уменьшить дозу, но не раздражайте отказом: теперь уже это неважно.

Таким образом, бедная женщина исправно поставляла мужу алкоголь, а тот придумывал мелкие хитрости, чтобы получить порцию побольше, и удовлетворенно посмеивался.

Два-три раза за эти дни сэр Роджер попытался поговорить с сыном серьезно, но Луи неизменно его разочаровывал: или уходил из комнаты под каким-нибудь надуманным предлогом, или заставлял вмешаться мать, уверяя, что активность утомит больного. Сын уже достаточно полно представлял содержание составленного завещания и решительно его не одобрял, но, поскольку не надеялся убедить отца что-нибудь изменить в свою пользу, считал любые деловые разговоры бесполезными.

– Луи, – обратился как-то сэр Роджер к сыну, – теперь я понимаю, что не исполнил своего долга перед тобой.

– Мелочи, отец, не думай об этом, я справлюсь. К тому же еще не поздно кое-что изменить: например, если хочешь, можно вместо «двадцати пяти лет» написать «двадцать три года».

– Я не о деньгах. Есть кое-что еще, о чем должен был подумать отец.

– Не терзай себя: со мной все в порядке, не сомневайся.

– Я о проклятом бренди, сынок. Вот чего боюсь. Ты же видишь, что со мной.

– Не переживай, отец: все будет хорошо. А что касается тебя, то максимум через месяц встанешь на ноги.

– С этой кровати, сынок, меня переложат только в гроб. Но переживаю я не о себе, Луи, а о тебе. Подумай, что тебя ждет, если не откажешься от проклятой бутылки.

– Не бойся, отец: я в полном порядке. Пью мало, да и не так чтобы часто.

– Ох, Луи, Луи!

– Ну же, отец, успокойся. Не стоит переживать из-за пустяков. Интересно, куда делась мама. Пора принести бульон. Пойду ее поищу.

Отец понял, что ему не под силу тронуть сердце и ум такого сына: таким черствым он стал. Что он мог теперь сделать для него, кроме как умереть? Чего еще ждал и требовал от него сын, кроме смерти, чтобы получить наконец доступ к наследству? Сэр Роджер выпустил податливую руку, которую сжимал, и, как только молодой человек вышел из комнаты, повернулся лицом к стене и обратился к собственному сердцу с горькими словами. К чему он пришел? К чему привел своего сына? Ах, какое было бы счастье всю жизнь оставаться простым каменщиком в Барчестере! Каким счастливым человеком он бы умер много лет назад! А сейчас подушку увлажнили самые горькие на свете слезы.