Доктор Торн

Она демонстративно повернулась к сидевшему с другой стороны мистеру Газеби, но сэр Луи не собирался мириться с открытым пренебрежением. Как первый человек за столом, сознавая собственную важность, он не мог стерпеть унижение, когда леди Арабелла повернулась к этому ничтожеству, обрекая его, баронета, на обед в одиночестве. Если ничто иное ее не переубедит, он покажет, кто здесь настоящий владелец документов, подтверждающих правовой титул Грешемсбери.

– Кажется, сегодня я видел вашу светлость во время верховой прогулки.

Леди Арабелла действительно выезжала в деревню, но в запряженном пони фаэтоне, поэтому, на миг отвлекшись от беседы с мистером Газеби, отрезала:

– Никогда не езжу верхом!

– Ах да, это был одноконный экипаж. Но как ловко вы хлестнули пони по крупу, миледи! Я был в восторге.

Хлестнула по крупу! Ответить на непристойность было нечего, и леди Арабелла продолжила разговор с мистером Газеби. Сэр Луи хоть и обиделся, но не смирился с поражением. Решив не принимать оскорблений от какой-то там ее светлости, он на пару минут сосредоточился на своей тарелке, а потом продолжил наступление.

– Почту за честь выпить с вами бокал вина, леди Арабелла, – заявил баронет громче, чем следовало.

– Никогда не пью вино за обедом, – ледяным тоном отрезала хозяйка.

Гость становился невыносимым, и она начинала опасаться, что придется раньше времени покинуть столовую, чтобы от него избавиться.

Сэр Луи немного помолчал, но сдаваться не собирался и через некоторое время заметил:

– Здесь чудесно.

– Да, вы правы, – поддержал его мистер Газеби с намерением помочь хозяйке.

– Даже не знаю, где мне нравится больше: в деревне или в моем собственном поместье Боксал-Хилл. У вас здесь много зелени и всего такого, но что касается самого дома, то мой уголок очень, очень удобен. Если вы, леди Арабелла, не были там с тех пор, как отец его купил, то не узнаете. Сколько, по-вашему, сэр Роджер потратил на дом и парк, включая сосны и прочие насаждения?

Ее светлость неопределенно покачала головой.

– Попытайтесь догадаться, миледи, – предложил баронет, но леди Арабелла не собиралась ломать на этим голову, поэтому с видом несказанного отвращения заявила:

– Никогда не занимаюсь оценкой чужого имущества.

– А что скажете вы, мистер Газеби?

– Возможно, сотню тысяч фунтов.

– Что, на дом? Кажется, мистер Газеби, вы ничего не понимаете ни в финансах, ни в строительстве.

– Вы правы, если речь идет о столь великолепных местах, как Боксал-Хилл, – скромно согласился управляющий.

– Итак, если миледи отказывается, тогда сам отвечу на вопрос. Расходы составили двадцать две тысячи четыреста девятнадцать фунтов, четыре шиллинга, восемь пенсов. У меня хранятся все счета, до единого. Можно сказать, неплохая цена для жилого дома.

Эти слова сэр Луи произнес так громко, что привлек внимание всех сидевших за столом. Пораженная, леди Арабелла, склонив голову, признала, что сумма действительно чрезвычайно велика. Мистер Газеби прилежно продолжил обедать, словно ничуть не удивился. Сквайр утратил дар речи в разгар эмоциональной беседы с доктором Торном, и даже мистер Ориел прекратил шептаться с Беатрис. Девушки изумленно вытаращили глаза. Сэр Луи закончил свой монолог при всеобщем молчании.

– Да, действительно, – опомнившись, признал Фрэнк, – сумма весьма значительная. Будь я архитектором, щедро простил бы четыре шиллинга восемь пенсов.

– Это не один счет, а общий итог. Могу показать документы.

Довольный триумфом, сэр Луи залпом осушил бокал.

Как только со стола убрали скатерть, ее светлость увела девушек в гостиную, и джентльмены устроились тесным кружком. Сэр Луи оказался рядом с мистером Ориелом и решил проявить любезность.

– Очень милая девушка мисс Беатрис, очень.

Мистер Ориел был очень скромным, так что, услышав комплимент будущей жене, не нашелся с ответом.

– Вам, священникам, всегда везет, – продолжил между тем сэр Луи. – Получаете красоту, а часто заодно и деньги. Хотя в данном случае о деньгах говорить не приходится. Так ведь?

Мистер Ориел окончательно растерялся. О приданом Беатрис он не сказал ни слова ни одной живой душе, а когда сквайр с печалью сообщил, что доля дочери мала, сразу оставил тему, считая ее не подходящей для обсуждения даже с будущим тестем. И вот внезапно совершенно незнакомый человек задает столь неуместный вопрос. Разумеется, ответа не последовало.

– Сквайр невероятно запустил свои финансовые дела, – заявил баронет, вновь наполняя бокал, прежде чем передать бутылку. – Сколько, по-вашему, он должен только мне, что называется, «одним куском»?

Мистеру Ориелу оставалось одно: спастись бегством. Ответить он не мог, так же как не мог спокойно сидеть на месте и выслушивать сплетни о затруднениях мистера Грешема. Поэтому просто удалился без единого слова, решив, что молчание – единственный достойный выход из столь затруднительного положения.

– Как, Ориел, уже уходите? Что-нибудь случилось?

– О нет, ничего особенного: просто немного устал… хочу пройтись, подышать воздухом.