Доктор Торн

– Замолчите, сэр! – резко оборвал его доктор Торн.

– Замолчать? – переспросил баронет, явно оскорбившись.

– Сэр Луи Скатчерд, – весомо проговорил сквайр, медленно вставая с кресла, – если не возражаете, прекратим разговор о делах. Пожалуй, пора присоединиться к дамам.

Предложение определенно шло вразрез с желанием мистера Грешема, поскольку меньше всего на свете сэр Луи сейчас годился для общения с дамами, но сквайр выбрал перемещение в пространстве как единственный верный способ прервать затянувшийся симпозиум.

– Очень хорошо, – промямлил баронет. – Всегда готов пойти к дамам.

Он протянул было руку, чтобы наполнить мадерой опустевший бокал, но доктор, быстро поднявшись, твердо возразил:

– Нет, на сегодня достаточно. – И решительно забрал бутылку.

– Что бы это значило? – с пьяным смехом осведомился сэр Луи.

– Конечно, мистер Грешем, идти в гостиную в таком состоянии баронету не стоит. Лучше оставить его здесь, со мной, дожидаться пролетку. Будьте добры, передайте леди Арабелле мои глубокие сожаления.

Сквайр также не смог оставить друга в беде, и они вместе провели время до появления спасительного экипажа. К счастью, ждать пришлось недолго, так как доктор отправил посыльного со всей возможной срочностью.

– Поверьте, безумно за него стыдно, – едва ли не со слезами извинился доктор.

Сквайр крепко пожал ему руку:

– Не переживайте, мне и прежде доводилось видеть пьяных.

– Да уж, – согласился доктор. – Мне тоже. Вот только… – Он умолк, не продолжив мысль и не закончив фразу.

Глава 36 Что, если он не придет снова?..

Мэри узнала о приезде Фрэнка в Грешемсбери задолго до возвращения дядюшки из гостей. За целый год она не получила от возлюбленного ни слова – ни записки, ни весточки, – а ведь в юности двенадцать месяцев тянутся очень долго. Придет ли он к ней, несмотря на запрет матери? Даст ли знать о своем возвращении или напомнит о себе каким-то другим способом? Если нет, что тогда делать? И что делать, если да? Принять решение оказалось так трудно! Так больно чувствовать себя покинутой и так сложно не испытывать одиночества! Мэри продолжала убеждать себя, что лучше бы они остались чужими друг другу, и в то же время едва сдерживала слезы от страха, что отчуждение может произойти. Вероятно ли, чтобы после долгого путешествия по миру Фрэнк все еще любил ее? Нет, надо немедленно забыть злосчастный эпизод с рукой! Но, едва приняв решение, Мэри тут же призналась себе в невозможности забыть мимолетное проявление нежности.

Девушка сидела с книгой, в которой не прочла ни строчки, в ожидании возвращения дяди, чтобы услышать хоть пару слов о Фрэнке. Рассчитывала, что доктор и баронет приедут домой к одиннадцати, а потому очень удивилась, услышав, как еще до девяти возле калитки остановилась пролетка. Сразу раздался громкий сердитый голос дяди, призывавший Томаса. К сожалению, забыв обо всех заботах подлунного мира, Томас и Бриджет счастливо проводили свободное время в парке, под раскидистым буком.

Подбежав к экипажу, Дженет услышала, как сэр Луи потребовал, чтобы его немедленно отвезли в собственный особняк в Боксал-Хилле, и поклялся, что больше не намерен терпеть оскорбительный контроль со стороны бесчувственного опекуна.

В отсутствие Томаса доктору пришлось прибегнуть к помощи кучера. Вдвоем они вытащили баронета из экипажа, где от его состояния пострадали не только окна, но и сиденье, и шляпа доктора, занесли на второй этаж и наконец при активном содействии Дженет уложили в постель. Доктор не уходил из комнаты до тех пор, пока подопечный не уснул, и только потом спустился в гостиную, к племяннице. Было совершенно ясно, что говорить о Фрэнке Грешеме ему совсем не хотелось.

– Ну что мне делать с этим негодяем! – воскликнул бедолага, едва сдерживая слезы.

– А нельзя ли его отправить в Боксал-Хилл? – спросила Мэри.

– Чтобы он там себя убил? Впрочем, ему осталось не много. Ах, до чего же измучила меня эта семейка!

Как только горькие слова сожаления были произнесены, он внезапно вспомнил важнейшую часть деяний семейства Скатчерд, обнял Мэри, поцеловал, благословил и заключил, что, несмотря ни на что, чувствует себя счастливейшим человеком на земле.

В тот вечер о Фрэнке не прозвучало ни единого слова. Утром доктор обнаружил баронета крайне слабым, истощенным и слезно умолявшим о бокале живительной влаги. Он был не просто слаб, а пребывал в таком ужасном состоянии эмоционального и умственного упадка, в такой неизбывной прострации энергии и духа, что доктор Торн счел благоразумным убрать из комнаты бритвенные принадлежности.

– Ради бога, дайте хотя бы немного кофе с ликером! – взывал сэр Луи. – Я всегда его пью, спросите Джо! Вы же не хотите меня убить, правда?

Баронет плакал жалобно, словно ребенок, а когда доктор оставил пациента, чтобы позавтракать, тот принялся слезно просить Дженет принести из багажа припрятанную бутылку. Служанка, однако, сохранила верность распоряжению господина не давать ни капли алкоголя.