Доктор Торн

Таким образом, приказав подать экипаж и неоднократно пригрозив доктору Торну вселенским позором, доктор Филгрейв направился к двери, однако, едва надев шляпу, счел необходимым вернуться и произнес, не допуская возражений:

– Нет, мадам, нет, даже речи быть не может! Подобные конфликты невозможно уладить примитивными средствами. Сообщу всему медицинскому сообществу. Дилижанс мне!

С этими словами он бросил как можно дальше в холл невесомый клочок бумаги, и тот упал к ногам доктора Торна, который наклонился и поднял купюру достоинством в пять фунтов.

– Положила деньги в шляпу, пока он волновался, – объяснила леди Скатчерд. – Подумала, что, может быть, не найдет, пока не вернется в Барчестер. Так хочется заплатить, хотя сэр Роджер его не принял.

Вот так доктор Торн получил некоторое представление о причине грандиозного скандала и заключил со смехом:

– Интересно, согласится ли сэр Роджер принять меня?

Глава 13 Дядюшки

– Ха-ха-ха-ха! – весело рассмеялся сэр Роджер, когда доктор Торн вошел в комнату. – Если это не забавно, тогда что же еще? Ха-ха-ха! Вот только почему же они не сунули его под водяной насос?

Доктор, однако, обладал достаточным тактом и имел много действительно важных тем для обсуждения, чтобы тратить время на обсуждение причин гнева доктора Филгрейва. Он явился с твердым намерением открыть баронету глаза на истинное последствие его завещания, а также, если получится, договориться о новом займе для мистера Грешема. Начал он с более простого вопроса – то есть с займа – и тотчас обнаружил, что, несмотря на болезнь, сэр Роджер сохраняет безупречную ясность мысли относительно собственных финансов. Подрядчик был готов предоставить мистеру Грешему деньги – сколько угодно: шесть, восемь, десять, двадцать тысяч фунтов, однако настаивал на получении документа о передаче правового титула.

– Что? Документы на Грешемсбери за несколько тысяч фунтов? – в недоумении уточнил доктор.

– Не знаю, можно ли назвать девяносто тысяч несколькими, но с учетом сегодняшней выплаты долг составит примерно такую сумму.

– Ах, но это же старый долг!

– Старый и новый вместе, конечно. Каждый шиллинг, который я даю взаймы, ослабляет мою безопасность в отношении прежних сумм.

– Но ведь вам принадлежит право первоочередного требования.

– Чтобы покрыть такой огромный долг, необходимо право первого и последнего требований. Если сквайр хочет получить новую ссуду, то должен расстаться с документами на поместье.

Обсуждение продолжалось и так и сяк, заняло немало времени, но не дало результата. В конце концов доктор решил сменить тему.

– Ничего не скажешь, сэр Роджер, вы суровый человек.

– Нет, – возразил Скатчерд, – совсем не суровый, точнее – не чересчур суровый. Деньги дались мне тяжелым трудом; непонятно, с какой стати сквайр Грешем ожидает, что я брошусь к нему с распростертыми объятиями.

– Хорошо, поставим на этом точку. Просто я думал, что вы согласитесь пойти мне навстречу.

– Что? Рисковать огромными деньгами ради вашего удовольствия?

– Но я же сказал, что разговор окончен.

– Вот что я вам отвечу: ради друга готов сделать ровно столько, сколько любой другой человек на свете. Дам вам взаймы пять тысяч фунтов. Лично вам, без всяких гарантий, если вам нужны деньги.

– Вы же знаете, что мне деньги не нужны. Во всяком случае, я их не возьму.

– Но просить, чтобы я предоставил очередную сумму третьей стороне, притом что сторона эта по уши в долгах, только ради привилегии сделать вам одолжение… поверьте, это уж слишком!

– Понятно. На этом закончим разговор. Теперь хочу кое-что заметить относительно вашего завещания.

– О, но там все решено.

– Нет, Скатчерд, далеко не все. Если выслушаете то, что я должен сообщить, сразу поймете, что предстоит еще многое решить.

– То, что вы должны сообщить! – воскликнул сэр Роджер, садясь в постели. – И что же это такое?

– В завещании упоминается старший ребенок вашей сестры.

– Только в том случае, если Луи Филипп умрет, не дожив до двадцати пяти лет.

– Совершенно верно. Но мне кое-что известно об этом ребенке, и я обязан рассказать.

– Вы располагаете сведениями о старшем ребенке Мэри?

– Именно так, Скатчерд. История странная. Не исключено, что вы рассердитесь, но ничего не поделаешь. Если бы мог молчать, то ни за что бы не произнес ни слова, но поскольку, как вскоре поймете, говорю это ради вашего блага, а не ради собственной выгоды, постарайтесь не разглашать мою тайну.

Теперь сэр Роджер смотрел на доктора с совсем другим выражением: в уверенном голосе звучали интонации прежних дней, а твердый взгляд действовал на баронета точно так же, как когда-то на каменщика.

– Можете ли дать слово, Скатчерд, что сказанное мной не будет повторено?

– Дать слово! Но ведь я понятия не имею, о чем пойдет речь. Не люблю давать обещаний вслепую.

– В таком случае придется довериться вашей совести, так как рассказать все равно необходимо. Помните моего брата Генри, Скатчерд?

«Помню ли я его брата!» – подумал железнодорожный подрядчик. Имя этого человека не упоминалось в беседах со дня суда, и все же забыть его Скатчерд, разумеется, не мог.