Доктор Торн

Доктор Торн помнил. Во время долгого, сложного разговора помнил о многом, и в сознании возникало немало вопросов, на которые приходилось немедленно искать ответы. Имеет ли он право от лица Мэри отвергнуть финансовую поддержку богатого родственника? А если примет предложение, действительно ли учтет ее интересы? Скатчерд был своеволен и упрям, и то, что его внезапно охватила нежность, было более чем странно. И все же доктор Торн не мог доверить родственной сентиментальности свою единственную драгоценность, поэтому принял нелегкое решение: пренебречь долгом по отношению к племяннице, оставить девочку себе и от ее имени отказаться от любого участия в жизни баронета. Судя по всему, судьба крепко-накрепко связала его с племянницей. Мэри нашла свое место в Грешемсбери и в мире, и ей лучше остаться там, чем отправиться на поиски другого, более богатого, но в то же время менее подходящего дома.

– Нет, Скатчерд, – заговорил доктор Торн после долгого молчания, – Мэри не сможет сюда приехать. Здесь она не найдет своего счастья. Да и, честно говоря, я сам не хочу, чтобы она узнала о существовании других родственников.

– О, вы имеете в виду, что устыдится собственной матери, а заодно и ее брата? Полагаю, она слишком утонченная леди, чтобы подать мне руку, поцеловать и назвать дядюшкой? Мы с леди Скатчерд недостаточно хороши для нее? Так, что ли?

– Можете говорить все, что угодно, у меня нет права перебивать и возражать.

– Не понимаю одного: как вы сумеете договориться со своей совестью? Кто дал вам право лишать девочку внезапно появившегося шанса? Какое состояние дадите ей вы?

– Делаю то немногое, что могу, – скромно, но гордо ответил доктор Торн.

– Так-так. В жизни не слышал ничего подобного. Ни разу. Нашлась дочка Мэри, моей родной сестры, и мне не позволяют с ней повидаться! Вот что я вам скажу, Торн: все-таки с ней встречусь. Да, сам поеду в Грешемсбери, объясню, кто я такой и что могу для нее сделать. Нисколько не шучу. Вы не имеете права скрывать девочку от родных, которые готовы сделать добро. Дочка Мэри, еще одна Мэри Скатчерд! Почти хочу, чтобы ее звали Мэри Скатчерд. Она похожа на мать, Торн? Ну-ка, скажите правду: похожа?

– Не помню, как выглядела ее мать, но вроде бы была здорова.

– Не помните! Что же, пусть так. А ведь она слыла самой красивой девушкой в Барчестере. Все это признавали. Вот уж не думал, что доведется опять о ней рассуждать! Торн, ждите: непременно приеду повидаться с дочерью Мэри.

– Послушайте, Скатчерд, – заговорил доктор, отходя от окна, где стоял все это время, и снова садясь возле кровати, – вам нельзя приезжать в Грешемсбери.

– Вот еще! Непременно приеду.

– Подождите, не перебивайте. Не собираюсь себя хвалить, но в младенчестве – всего шести месяцев от роду – Мэри оказалась серьезным препятствием на пути матери к счастью. Томлинсон был готов жениться на вашей сестре, но никак не желал мириться с наличием у нее ребенка. Тогда я забрал малышку, пообещав ее матери, что заменю ей отца, и сдержал слово так честно, как смог. Она сидит у моего камина, пьет из моей чашки и чувствует себя моей родной дочерью. В итоге я имею право решать, что для нее лучше. Жизнь Мэри непохожа на вашу жизнь, а понятия и манеры непохожи на ваши…

– Ах, ну конечно! Мы для нее слишком вульгарны!

– Можете думать, что заблагорассудится, – пожал плечами доктор, принимавший разговор слишком близко к сердцу, чтобы бояться обидеть собеседника. – Я этого не сказал, однако утверждаю, что образ жизни Мэри в корне отличается от вашего уклада.

– Ей не понравится дядюшка с бутылкой бренди под подушкой, так?

– Вы не сможете встретиться с племянницей, не сообщив, в каком родстве состоите, а это я хотел бы от нее скрыть.

– Еще ни разу в жизни не видел человека, который стыдился бы богатого свойственника. Скажите на милость, как вы собираетесь найти своей драгоценности подходящего мужа?

– Я рассказал о существовании Мэри, – продолжил доктор, проигнорировав последние слова баронета, – потому что счел необходимым поставить вас в известность, что ребенок сестры жив, иначе вы оставили бы спорное завещание, а после нашей смерти возникли бы серьезные неприятности, возможно даже – судебный иск. Вы должны понять, что я поступил честно, и, надеюсь, поступите так же: не сделаете меня несчастным, воспользовавшись моей откровенностью.

– Что же, очень хорошо, доктор. Во всяком случае, вы славный малый. Обещаю крепко все обдумать, но признаюсь, что потрясен до глубины души: оказывается, дитя бедной Мэри живет так близко!

– Ну а теперь, Скатчерд, позвольте откланяться. Надеюсь, мы расстаемся друзьями. Верно?

– Но, доктор, вы не имеете права уйти, бросив меня на произвол судьбы. Что мне делать? Какие лекарства принимать и в каких дозах? Сколько бренди можно пить? Можно ли есть за обедом жареное мясо? Черт возьми, доктор, если уж выгнали из дому Филгрейва, так хоть не покидайте меня.