Доктор Торн

Доктор Торн рассмеялся, сел за стол и подробно записал все рекомендации и назначения, которые счел необходимыми. Основные принципы лечения сводились к полному отказу от бренди, а в случае недостижимости сего – сокращению количества напитка до минимума.

Справившись с ответственной задачей, доктор попрощался и собрался уйти, однако возле двери услышал:

– Торн! Торн! Что касается денег для мистера Грешема: поступайте как считаете нужным. Делайте что хотите. Десять тысяч? Пусть будет так, он их получит. Сейчас же велю Уинтербонсу выписать чек. Под пять процентов, да? Нет, лучше под четыре с половиной. Дам ему еще десять тысяч.

– Спасибо, Скатчерд, спасибо. Глубоко вам благодарен. Не стал бы просить, если бы не был уверен в надежности ваших денег. До свидания, старина, и поскорее избавьтесь от того, что прячете под подушкой.

Доктор повернулся к двери.

– Торн! – снова окликнул сэр Роджер. – Торн, вернитесь на минуту. Не позволите ли передать девочке подарок – фунтов пятьдесят или около того – на всякие ленточки и оборочки?

Доктор умудрился выскользнуть в коридор, никак не отреагировав на предложение. Внизу он тепло попрощался с леди Скатчерд, вскочил в седло и поехал обратно в Грешемсбери.

Глава 14 Изгнание

Однако домой доктор Торн вернулся не сразу. Доехав до ворот поместья, передал коня одному из обитателей сторожки, чтобы тот отвел его в конюшню, а сам пошел пешком к особняку. Предстояло сообщить сквайру радостную весть о получении нового займа, а также встретиться с леди Арабеллой.

Хоть дама и не испытывала к доктору таких же теплых чувств, как остальные члены семьи, но все же поощряла его визиты, на что имела собственные причины. Она принадлежала к числу постоянных пациенток, причем всерьез опасалась болезни, которую у себя подозревала. Притом что считала доктора дерзким, лишенным любезных, обходительных манер мужланом, к тому же подстрекавшим мистера Грешема к проявлению скупости в семейной жизни, вопреки интересам супруги, леди все же безоговорочно доверяла ему как медику. Она ни в коем случае не желала обращаться по поводу недомогания к какому бы то ни было другому доктору, несмотря на то что во всех остальных аспектах, помимо искусства врачевания, стремилась держать упрямого гордеца как можно дальше от Грешемсбери.

Болезнью, которой боялась леди Арабелла, был рак, а единственным доверенным лицом оставался доктор Торн.

Первой представительницей семейства Грешем, которую доктор встретил в саду, оказалась Беатрис.

– О, доктор! Где пропадает Мэри? Не была у нас со дня рождения Фрэнка.

– Всего-то три дня. Почему бы вам самой не отправиться навестить подругу?

– Только что там была и не застала ее дома. Сказали, что ушла на прогулку вместе с Пейшенс. Теперь мисс Ориел владеет сердцем Мэри. Ничего плохого в этом нет, но если они бросят меня…

– Дорогая мисс Грешем, Пейшенс всегда была и остается воплощением добродетели.

– Трусливая, обманчивая, неверная добродетель, доктор. Они должны были прийти сюда, чтобы избавить меня от одиночества. Совершенно никого не осталось!

– Леди Де Курси уехала?

– О да! Все Де Курси уехали. Между нами говоря, Мэри не приходит, потому что не особенно их любит. Не только уехали, но и забрали с собой Августу и Фрэнка.

– Фрэнк отправился в замок Курси?

– Да. Разве вы ничего не слышали? Разгорелся настоящий скандал. Мастер Фрэнк пытался увернуться и извивался как угорь. Графиня обиделась и разгневалась, а папа сказал, что не понимает, зачем Фрэнку туда ехать, если он не хочет. Папа настаивает на продолжении учебы.

Доктор понял ситуацию так ясно, как будто Беатрис поведала историю с начала до конца. Графиня затребовала свою жертву, чтобы бросить ее в золотые объятия мисс Данстейбл. Жертва, еще недостаточно взрослая и мудрая, чтобы связать поклонение богу богатства Плутосу с поклонением богине любви Венере, прибегла к различным безуспешным хитростям и уловкам в тщетной надежде избавления. В результате встревоженной леди Арабелле пришлось поддержать директивы графини материнским авторитетом. Однако отец, чьего мнения относительно богатства мисс Данстейбл, очевидно, не учли, занял в вопросе отъезда противоположную позицию. Доктору не потребовалось просить подробных разъяснений, чтобы понять, что за битва разгорелась в благородном семействе. Он еще не слышал о грандиозных планах на женитьбу Фрэнка, но достаточно хорошо знал обычную тактику властительниц Грешемсбери, чтобы понять, что драма развивалась примерно по означенному сценарию.

Как правило, если сквайр принимал что-то близко к сердцу, то решительно выступал против интересов Де Курси. При желании он мог проявить редкое упрямство, а недавно зашел чересчур далеко и заявил жене, что ее трижды благородная невестка может оставаться дома, в замке Курси, или, во всяком случае, не приезжать в Грешемсбери, если не в силах обойтись без попыток командовать им и всеми остальными. Слова, разумеется, были немедленно переданы графине, а та сестринским шепотом ответила, что некоторые мужчины родились дикарями и навсегда ими останутся.