Доктор Торн

Фрэнк одевался куда тщательнее, чем обычно. Стараясь добиться наилучшего результата, испортил пару безукоризненно белых шейных платков, а потом долго и старательно расчесывал непослушные волосы. Молодой человек не вполне соответствовал образу денди в обычном понимании слова, но чувствовал, что должен оправдать возложенные на него надежды и предстать элегантным джентльменом. Разумеется, он не собирался жениться на мисс Данстейбл, но, поскольку был вынужден флиртовать, предпочитал чувствовать себя как можно увереннее.

Едва войдя в гостиную, Фрэнк Грешем сразу понял, что леди уже здесь. Долгожданная гостья сидела между графиней и миссис Прауди, так что воплощенное в ее образе богатство получало поклонение как от мирской, так и от духовной части общества. Молодой человек постарался не выказывать заинтересованности и задержался в дальней части комнаты побеседовать с кузенами, но не смог отвести взгляда от, возможно, будущей миссис Фрэнк Грешем, да и мисс Данстейбл тоже не осталась равнодушной к молодому красавцу.

Леди Де Курси сообщила, что наследница огромного состояния необыкновенно хороша, и особенно подчеркнула изящество и элегантность означенной персоны, но Фрэнк моментально почувствовал, что не готов полностью поддержать тетушку в восторженном мнении. Возможно, мисс Данстейбл действительно привлекательная особа, но в данном случае тип ее красоты не вызвал горячего восхищения заинтересованного наблюдателя.

Леди было около тридцати, но не слишком опытный в данном вопросе и привыкший к обществу юных девушек Фрэнк сразу мысленно состарил ее лет на десять. Внешность мисс Данстейбл показалась ему чрезвычайно яркой: очень нарумяненные щеки, большой рот, крупные белые зубы, широкий нос и блестящие маленькие черные глазки. Волосы, черные и блестящие, но очень жесткие и грубые, обрамляли лицо мелкими кудряшками. Когда леди начала вращаться в высшем свете, кто-то из наставников в области моды заметил, что сейчас кудряшки не актуальны, на что она сказала: «Если их накручивают не на банкноты», продемонстрировав тем самым наличие несгибаемой воли.

– Фрэнк, – поймав взгляд племянника, позвала графиня самым естественным и непреднамеренным тоном. – Иди сюда. Хочу представить тебя мисс Данстейбл.

Знакомство состоялось, после чего леди Де Курси обратилась к супруге епископа:

– Миссис Прауди, прошу меня извинить, как хозяйка, должна сказать несколько слов миссис Барлоу, а не то бедная леди почувствует себя брошенной.

С этими словами она удалилась, предоставив мастеру Фрэнку пространство для инициативы.

Ничуть не растерявшись, молодой человек тут же занял место тетушки и выразил надежду, что мисс Данстейбл не чрезмерно утомлена дорогой.

– Утомлена! – ответила та довольно громким, но добродушным и не лишенным приятности голосом. – Никогда не устаю в путешествиях. В мае мы без сна проехали всю дорогу от Рима до Парижа, то есть без сна в постели, а когда преодолевали перевал Симплон, сани трижды перевернулись. Было так весело! И даже тогда я не устала.

– Всю дорогу от Рима до Парижа! – желая польстить наследнице, изумленно повторила миссис Прауди. – Но что же заставило вас так спешить?

– Кое-какие денежные дела, – ответила мисс Данстейбл, еще больше повысив голос. – Необходимо было срочно уладить все вопросы с мазью: как раз тогда я продавала бизнес.

Миссис Прауди понимающе кивнула и поспешила сменить тему:

– Полагаю, в Риме пуще прежнего процветает идолопоклонство. Боюсь, они там совсем не соблюдают воскресный покой.

– О, ничуть! – радостно подхватила мисс Данстейбл. – Воскресенье ничем не отличается от рабочих дней.

– Какой ужас! – прошептала миссис Прауди.

– И все же Рим – восхитительный город. Признаюсь, что очень его люблю. А что касается папы римского, то его можно было бы назвать самым славным малым в мире, не будь он таким толстым. Вы бывали в Риме, миссис Прауди?

Миссис Прауди вздохнула, покачала головой и выразила уверенность, что от подобных поездок не следует ожидать ничего, кроме вреда.

– Ах да, конечно, свирепствует малярия. Но только если явитесь туда в опасное время, а сейчас таких глупцов нет.

– Я думала о душе, мисс Данстейбл, – уточнила супруга епископа своим особым назидательным тоном. – Место, где не соблюдают воскресного покоя…

– А вы бывали в Риме, мистер Грешем?

Гостья внезапно повернулась к Фрэнку, проигнорировав замечание миссис Прауди, и та была вынуждена закончить проповедь, обратившись к стоявшему рядом достопочтенному Джорджу. Тот придерживался убеждения, что епископов вместе с супругами и приближенными, равно как и все остальное, что имеет отношение к религии, следует обходить стороной, причем как можно дальше, но если маневр невозможен, то надо принимать самый мрачный вид. Вот и сейчас он с кислым вытянутым лицом заметил:

– Это чертовски стыдно. Лично я всегда любил по воскресеньям видеть спокойных людей. Священникам достался только один день из семи, и, по моему мнению, они имеют полное право использовать этот день в собственных интересах.