Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Через день или два я стал гостем на военном параде в честь Ахмеда бен Беллы, который недавно вышел из французской тюрьмы и должен был занять пост первого премьер-министра независимого Алжира. Это было совсем не похоже на тот четкий и тщательно отработанный военный парад, свидетелем которого я был в Аддис-Абебе. Зато здесь по участникам парада можно было изучить всю историю партизанского движения в Алжире.

Вначале с гордым видом шли закаленные в боях ветераны, которые начали вооруженную борьбу много лет назад. Они были в тюрбанах, длинных туниках и сандалиях и несли то оружие, которым они пользовались: сабли, старые кремневые ружья, боевые топоры и копья-ассегаи. За ними следовали молодые повстанцы с современным оружием, некоторые из них несли тяжелые противотанковые и зенитные ракеты. Но даже эти молодые солдаты Армии национального освобождения Алжира не могли сравниться в точности, отработанности и выверенности своих движений с эфиопскими подразделениями. Ничего удивительного: ведь это были партизанские силы, эти парни получили свои нашивки в огне борьбы, они больше заботились о тактике боевых действий, чем о своей парадной форме и торжественных парадах. Как бы меня ни вдохновили войска, прошедшие парадом в Аддис-Абебе, я знал, что наши собственные силы будут больше похожи на эти войска, представленные здесь, в Уджде, и мне оставалось только надеяться на то, что они будут сражаться так же доблестно, как и алжирские повстанцы.

За парадной колонной шел довольно разношерстный военный оркестр, которым руководил человек по имени Судани. Высокий, хорошо сложенный и уверенный в себе, он был черен как ночь. Он размахивал церемониальной булавой. Когда мы увидели его, вся наша группа встала и принялась аплодировать ему. Оглядевшись, я заметил, что остальные гости внимательно смотрят на нас, и понял, что мы аплодировали этому парню только потому, что он был чернокожим. В Марокко довольно редко можно встретить чернокожего. Я в очередной раз был поражен непреодолимой силой национализма и этнической принадлежности. Мы мгновенно отреагировали на этого парня, потому что нам показалось, что встретили своего соплеменника. Позже нам рассказали, что Судани был легендарным солдатом и даже, по слухам, как-то в одиночку захватил в плен целое подразделение французов. Но мы хлопали ему из-за его цвета кожи, а не из-за его подвигов.

Из Марокко я перелетел через Сахару в Бамако, столицу Мали, а затем прибыл в Гвинею. Перелет из Мали в Гвинею был больше похож на поездку в местном автобусе, чем в самолете: по проходу бродили цыплята, взад-вперед ходили женщины с корзинами на головах и продавали пакеты с арахисом и сушеными овощами. Мне оставалось только восхититься полетом в такой демократической обстановке.

Моей следующей остановкой была Сьерра-Леоне. Узнав, что в это время проходило заседание парламента страны, я решил присутствовать на слушаниях. Я вошел в здание парламента, как обычный турист, и мне дали место недалеко от трибуны. Затем ко мне тихо подошел служащий и попросил меня представиться. Я прошептал ему: «Я – представитель вождя Альберта Лутули из Южной Африки». Он тепло пожал мне руку и доложил обо мне спикеру парламента. Затем служащий объяснил, что мне случайно предоставили место, обычно не предназначенное для рядовых посетителей, но в данном случае для них было честью сделать для меня исключение.

Через час был объявлен перерыв, и, когда я стоял среди депутатов парламента и высокопоставленных лиц, пивших чай, ко мне образовалась целая очередь. К своему изумлению, я обнаружил, что практически весь парламент горит желанием пожать мне руку. Мне все стало ясно, когда один из депутатов пробормотал: «Это большая честь для меня – пожать руку уважаемому вождю Лутули, лауреату Нобелевской премии мира». Я оказался самозванцем! Служащий неправильно понял меня. Когда ко мне подвели премьер-министра сэра Милтона Маргаи, служащий опять представил меня как вождя Альберта Лутули. Я попытался исправить ошибку, но парень не желал меня слушать, и я решил, что в интересах гостеприимства мне лучше продолжить этот спектакль. Позже, на встрече с президентом страны[57] я объяснил ему произошедшую ошибку, и он предложил нашей организации щедрую материальную помощь.

В Либерии я встретился с президентом Уильямом Табменом, который не только выделил нам пять тысяч долларов на закупку оружия и обеспечение военной подготовки членов «Умконто ве сизве», но и поинтересовался у меня тихим голосом: «Простите, а у вас есть какие-нибудь карманные деньги?» Я признался в их отсутствии, и тотчас же помощник президента вернулся с конвертом, в котором было четыреста долларов наличными.