Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

В приемной кабинета министра мы обнаружили секретарш из числа чернокожих африканцев, одна из которых поинтересовалась у француженки, что она здесь делает. Та ответила, что президент направил ее в качестве переводчика. Завязался спор, посреди которого одна из секретарш обратилась непосредственно ко мне: «Сэр, вы говорите по-английски?» Я ответил утвердительно, и она после этого решила: «Наш министр тоже говорит по-английски, поэтому вы можете беседовать с ним напрямую. Таким образом, вам не нужен переводчик». Француженка, явно обиженная, отошла в сторону, а я вошел в кабинет министра один. Мистер Дабусье пообещал выполнить наши просьбы. В конечном итоге президент Сенгор не предоставил нам того, о чем мы его просили, однако он снабдил меня дипломатическим паспортом и оплатил наши билеты на самолет из Дакара до нашего следующего пункта назначения, которым был Лондон.

48

Должен признаться в том, я в некотором роде англофил. Когда я размышлял о западной демократии и свободе, то вспоминал, прежде всего, британскую парламентскую систему. Англичане всегда являлись для меня во многих отношениях образцом благородства. Питая отвращение к британскому империализму, я никогда не отвергал атрибуты британского стиля и благородных британских манер. Наряду с этим я всегда отдавал себе отчет в том, что, хотя Британия является родиной парламентской демократии, именно эта демократия помогла навязать моему народу пагубную систему беззакония.

У меня было несколько причин для поездки в Англию, помимо моего желания увидеть страну, о которой я так много читал и слышал. Я беспокоился о здоровье Оливера Тамбо и хотел убедить его пройти там курс лечения. Мне очень хотелось увидеть его жену Аделаиду и их детей, а также Юсуфа Даду, который сейчас жил в Англии в качестве представителя Африканского национального конгресса. Кроме того, я знал, что в Лондоне смогу получить литературу о методах ведения партизанской войны, которую в другом месте приобрести было практически невозможно.

Я вспомнил в Лондоне свои прежние навыки подпольной деятельности, не желая, чтобы в Южную Африку просочилась информация о моем пребывании в Англии. Я понимал, что щупальца южноафриканских сил безопасности могли дотянуться до самого Лондона. Наряду с этим я не был затворником: десять отведенных мне дней я делил между делами, касавшимися АНК, встречами со старыми друзьями и прогулками в качестве обычного туриста. Вместе с Мэри Бенсон, моей подругой, родившейся в Претории, которая писала о нашей освободительной борьбе, мы с Оливером осмотрели достопримечательности города, который когда-то правил двумя третями земного шара: Вестминстерское аббатство, Биг-Бен, здание парламента. Восхищаясь красотой этих архитектурных сооружений, я наряду с этим испытывал двойственные чувства по поводу того, символом чего они являлись. Увидев статую генерала Смэтса возле Вестминстерского аббатства, мы с Оливером пошутили насчет того, что, возможно, когда-нибудь здесь вместо нее поставят памятник в нашу честь.

Меня проинформировали о том, что издание «Обсервер», которым руководил Дэвид Астор, стало в своих статьях склоняться на сторону Панафриканского конгресса, подчеркивая, что время Африканского национального конгресса уже прошло. Оливер Тамбо договорился о моей встрече с Дэвидом Астором у него дома, и мы с ним долго обсуждали различные вопросы, связанные с деятельностью АНК. Не знаю, смог ли я убедить его в чем-либо, однако освещение этим изданием событий на Африканском континенте, безусловно, изменилось. Астор также рекомендовал мне побеседовать с рядом видных политиков, и вместе с депутатом парламента от Лейбористской партии Денисом Хили я встретился с Хью Гейтскеллом, лидером Лейбористской партии, и Джозефом Гримондом, лидером Либеральной партии.

Только к концу своего пребывания в Лондоне я смог увидеться с Юсуфом Даду, но нашу встречу нельзя было назвать счастливым воссоединением: нам предстояло серьезное согласование наших позиций. Мы с Оливером уже не раз сталкивались с одной и той же проблемой в ходе своей поездки: африканские лидеры постоянно задавали нам вопросы об отношениях Африканского национального конгресса с белыми и индийскими коммунистами, пытаясь уяснить для себя, до какой степени компартия контролировала АНК. Отказ нашей организации от принципов расовых различий не представлял бы никакой проблемы, если бы руководство Панафриканского конгресса не придерживалось явно националистического курса, направленного в том числе против белого населения. В остальной части Африканского континента большинству африканских лидеров были более близки и понятны взгляды Панафриканского конгресса, чем Африканского национального конгресса. Оливер Тамбо подробно обсудил все эти вопросы с Юсуфом Даду, который остался недоволен нашими выводами. Оливер считал, что АНК должен действовать более независимо, предпринимая определенные шаги в одностороннем порядке без оглядки на других членов Альянса Конгресса, и я был согласен с ним.