Дом без ключа. Охотники за долларом

– Я не знаю, я просто предполагаю. Сейчас мне нужно найти Тату и выжать из него сведения.

– С японцами трудно, – вздохнула Сэлли.

– Могу поклясться, что вы правы, а этот маленький мальчик – младший брат Гибралтара. Но я заставлю его говорить.

– Я уверена в этом.

– Я вытащу из него факты, даже если мне пришлось бы задушить его, – сказал Билл, – просто чтобы доказать вам, как нежно я вас люблю.

VI

Однако оптимистические предположения Билла не оправдались. Он не раздобыл сведений у Тату. После пятнадцати минут допроса с пристрастием маленький японец продолжал стоять как Гибралтар или даже более стойко.

Билл просил, молил, угрожал. Тату смотрел в его глаза со всей спокойной таинственностью Востока и упрямо твердил, что забыл, где взял рубашку. Гонг на ланч принес ему избавление.

– Ладно, иди, – отпустил его Билл. Он чувствовал себя обессиленным. – Но я с тобой еще не закончил, мой мальчик.

– Да-с, благодарю вас, – ответил Тату и, уходя, имел наглость улыбаться.

Около двери столовой Сэлли с нетерпением ожидала Билла.

– Ну? – спросила она

– Салютуйте своему герою, – сказал Билл. – Он только что был разбит японцем.

– Тату не сказал вам?

– Он несокрушим, этот мальчик. Может быть, он никогда и не слышал этого слова, но он именно такой.

– Почему бы не напустить на него отца?

– Нет, – возразил Билл, – лучше не впутывать в это отца. Я обещал справиться сам. И вы знаете почему.

– Но что вы намерены теперь делать?

– Только то, что сделал бы рядовой детектив, – ответил он. – Буду ждать счастливого случая.

– Разве так действуют детективы? – усомнилась Сэлли. Истинная дочь своего отца, она жаждала действий.

– Именно так, – ответил Билл. – Я как-то читал интервью одного крупного французского детектива. Тогда я не обратил на него особого внимания – ведь я не знал, что придется этим заниматься. Но я помню одну вещь: он сказал, что главный союзник детектива – счастливый случай.

– Но допустим, у нас его не будет.

– Кое-что случившееся вчера, – улыбнулся Билл, – доказывает, что я счастливейший в мире человек.

Подошел Джим Бэчелор.

– Что слышно? – хрипло спросил он.

– Я действую. – Билл попытался придать своим словам деловое значение.

– Результаты – вот что нам нужно, – напомнил ему Джим Бэчелор.

– Могу поклясться, будут, – сказал Билл.

И они отправились на ланч.

За столом оставалось лишь воспоминание о том веселом оживлении, которое царило накануне. Гости ели в деловитом молчании, и сообщение Джима Бэчелора, что они, возможно, будут блуждать по океану в течение нескольких дней, заметно не увеличило общей подавленности.

После ланча Билл Хэммонд увидел Микклесена в курительной комнате и подошел к нему. Он сел напротив англичанина и предложил ему сигару. Микклесен подозрительно взял ее и прикурил. Хотя сигара была отличной, унылое выражение его лица, казалось, говорило, что оправдались наихудшие его опасения.

– Если вы не возражаете, мы с успехом могли бы сейчас разделаться с интервью.

– Пожалуйста, – согласился Микклесен. – Где ваш блокнот?

– Мой… что? Ну, это только в пьесах репортеры имеют подобные вещи.

– Но я не хочу, чтобы мои слова искажали, – возразил англичанин.

– Не бойтесь. У меня память, как хороший диктофон.

– Гм… О чем же я должен говорить? – спросил англичанин.

– Расскажите мне что-нибудь сногсшибательное, – предложил Билл. – Что-либо такое, что можно поместить на первой странице.

– О, едва ли это мой стиль. Погоня за сенсацией – дурной вкус. У меня такого материала фактически нет. Если не возражаете, я расскажу о китайцах. Это удивительный народ, дружище.

– Вы так думаете? – заметил Билл без особого энтузиазма.

– Я знаю это. У меня были акции угольных шахт в одной из северных провинций Китая, и я убедился, что китайцы необыкновенно честный народ. Если они что-нибудь обещают, то непременно выполняют.

– Я слышал обратное, – сказал Билл. – Но продолжайте ваш рассказ.

Микклесен рассказал свою историю. Он, без сомнения, обладал даром слова, и Билл Хэммонд, слушая его, решил кое-что использовать. Искусными вопросами он то и дело направлял рассказчика. Примерно через десять минут неожиданно вошел помощник капитана «Франчески», ведавший телеграфом яхты.

– Мистер Хэммонд, вам телеграмма, – сообщил ой.

– Благодарю, – ответил Билл.

Офицер вручил ее и откланялся.

– Простите, я на минутку, – сказал Билл.

– Разумеется, – кивнул Микклесен.

Билл распечатал плотный конверт и прочел то, что было записано на листке бумаги. По мере того как он читал, лицо его расплывалось в довольной улыбке. Телеграмма была от Симона Портера:

«Интервью не имеет значения. Получены сведения по телеграфу. Маленькая черная овечка оказалась заблудшей. Изгнан из английской колонии в Йокогаме, так как там не понравились его рубашки».

Его рубашки! О, счастливый случай!

– Что-нибудь важное? – поинтересовался Микклесен.

– Нисколько, – ответил Билл. – Продолжайте, пожалуйста. Вы говорили…

Микклесен продолжал, но Билл уже не слушал. Интервью было холодным, однако блеснувшая догадка согревала его.