Дом Весталок

— Почему бы и нет? — Перед моими глазами внезапное всплыла картина дома, подожженного вместе со мной, или разъяренной толпы, ломившейся в дверь и убивающей подряд всех жильцов ножами и дубинками.

— Потому что веревку будет видно с площади, — отрезал евнух. — Если толпа увидит, что кто-то выходит из дома, они решат, что это тот, за кем они охотятся. Тогда они уж точно ворвутся в этот дом! Нет, я пропущу вас в дом вашего земляка, но после этого предоставлю вам быть самим собой.

Я немного подумал, и согласился. Позади евнуха верховный жрец Басты улыбался, как кошка, несомненно, предчувствуя мою неминуемую кончину и мурлыча при мысли об очередном нечестивом римлянине, отходящем от берегов жизни.

Когда меня спускали на крышу купца, его домашние рабы поняли, что происходит, и забили тревогу. Они сразу же окружили меня и, казалось, намеревались сбросить на площадь головой внизу, но я поднял руки, чтобы показать им, что я безоружен, и закричал, что я друг Маркуса Лепида. Моя латынь, казалось, убедила их. Наконец, они повели меня вниз по лестнице, к своему хозяину.

Человек в голубой тунике укрылся в маленькой комнате, которую я принял за его кабинет, так как она была завалена свитками и обрывками папируса.

Он настороженно посмотрел на меня, потом узнал.

— Ты тот человек, с которым я столкнулся на улице. Но зачем ты пришел сюда?

— Потому что вы попросил меня о помощи, Маркус Лепид. И потому что вы меня наняли и предложили мне награду, — прямо сказал я. — Меня зовут Гордиан.

За закрытым окном, выходившим на площадь, толпа снова начала скандировать. Камень с грохотом ударил в ставни. Маркус вздрогнул и прикусил костяшки пальцев.

— Это мои двоюродные братья, Руфус и Аппий, — сказал он, представляя мне двух мужчин помоложе, которые только что вошли в комнату. Как и их старший двоюродный брат, они были ухожены и хорошо одеты, и, как и он, они вряд ли могли подавить панику.

— Охрана снаружи начинает ослабевать, — пронзительно сказал Руфус. — Что будем делать, Маркус?

— Если они ворвутся в дом, они перережут нас всех! — воскликнул Аппий.

— Вы, очевидно, богатый человек, Маркус Лепид, — сказал я. — Вы, торговец, как я понимаю.

Все трое кузенов непонимающе посмотрели на меня, сбитые с толку моим явным пренебрежением к ситуации. — Да, — сказал Маркус. — У меня есть небольшой флот. Мы перевозим зерно, рабов и другие товары между Александрией и Римом. — Разговоры о его работе заметно успокоили его, как чтение знакомой молитвы успокаивает молящегося в храме.

— Вы владеете всеми вашими деловыми акцизами вместе с вашими кузенами? — спросил я.

— Нет, они все полностью принадлежат мне, — произнес Маркус немного надменно. — Я унаследовал все от своего отца.

— Вы один? У вас нет родных братьев?

— Никого.

— А ваши кузены всего лишь сотрудники, а не ваши партнеры?

— Если можно так выразиться.

Я посмотрел на Руфуса, более высокого из кузенов. Был ли это страх перед толпой, который я прочитал на его лице, или горечь старых обид? Его двоюродный брат Аппий начал ходить по комнате, кусая ногти и бросая на меня, как мне показалось, враждебные взгляды.

— Я так понимаю, у вас нет сыновей, Маркус Лепид, — сказал я.

— Нет. Моя первая жена родила мне только дочерей, все они умерли от лихорадки. Моя вторая жена была бесплодна. Сейчас у меня нет жены, но я скоро женюсь, когда девушка прибудет из Рима. Ее родители отправляют ее на корабле, и они обещают мне, что она будет плодовитой, как и ее сестры. В это время в следующем году я, наконец, смогу стать гордым отцом! — Он выдавил из себя слабую улыбку, затем снова прикусил костяшки пальцев. — Но какой смысл думать о своем будущем, когда у меня его нет? Будь прокляты все боги Египта, которые поставили на моем пути эту дохлую кошку!

— Я думаю, это сделали не боги, — сказал я. — Скажи мне, Марк Лепид, хотя Юпитер и запрещает такую трагедию, — если ты умрешь до того, как женишься, до того, как у тебя родится сын, кто тогда унаследует твое имущество?

— Мои кузены, поровну.

Руфус и Аппий сердито посмотрели на меня. Еще один камень ударил в ставни, и мы все вздрогнули. Было невозможно прочесть на их лицах хоть какие-то тонкие признаки вины.

— Понятно. Скажите мне, Маркус Лепид, кто мог знать вчера, что сегодня утром вы будете идти по тому переулку в Ракотисе?

Он пожал плечами.

— Я не скрываю своих удовольствий. На этой улице есть дом, где я провожу некоторые ночи в обществе одной куртизанки. Жены у меня пока нет…

— Значит, кто-нибудь из твоих кузенов мог знать, что сегодня утром ты пойдешь домой этой дорогой?

— Вполне возможно, — сказал он, пожимая плечами. Если он был слишком рассеян, чтобы понять смысл, то его кузены — вовсе нет. Руфус и Аппий мрачно посмотрели на меня и с тревогой переглянулись.

В этот момент в комнату неторопливо вошла серая кошка, махая хвостом и высоко подняв голову, явно не обращая внимания ни на шум снаружи дома, ни на отчаяние тех, кто был внутри.